Читаем Братья Райт полностью

Летом 1907 г. бр. Райт получили от Флинт и К° сообщение, что их заграничному агенту Бергу удалось заинтересовать аэропланом влиятельного французского миллионера, короля нефти, М. Дейча, мецената воздухоплавания во Франции. Дейч добился соглашения с французским военным министром, который заказывает несколько аэропланов. Кроме того, возможны заказы на аэропланы в других европейских странах. Получив это сообщение, бр. Райт решили выехать в Париж. Это было их первое путешествие в Европу. Вильбур прибыл в Париж в июне, Орвил месяцем позднее — в конце июля 1907 г., привезя с собой механика Чарли Тэйлора и аэроплан, который был оставлен в пакгаузе таможни в Гавре. Дело с заказом на аэропланы неожиданно для бр. Райт оборачивалось очень удачно. Французское военное министерство соглашалось купить их изобретение за миллион франков. Фордис узнал о предполагаемом заказе на аэропланы и сообщил об этом своему шефу Летелье, редактору газеты «Журналь». Летелье обратился к военному министру, напомнив, что по инициативе «Журналь» с бр. Райт уже два раза заключался контракт на покупку их изобретения, но что дело два раза расстраивалось. Представитель газеты должен быть допущен к участию в переговорах о покупке изобретения. Дейч не очень был обрадован этой поддержкой прессы, так как опасался большого газетного шума и предпочитал, чтобы переговоры о покупке велись втайне. Летелье попрежнему стоял за покупку аэроплана бр. Райт, так как успехи французской авиации, несмотря на четыре года, протекшие со времени первых удачных полетов в Кити Хок, все еще были очень незначительны. Капитан Фербер в это время уже не был таким энергичным сторонником покупки аэроплана Райт, так как увлекся строительством собственного аэроплана по их образцу и надеялся достичь успеха. Аршдикон по-прежнему сомневался в достижениях бр. Райт и считал их сообщение о полетах блэфом.

Вокруг покупки аэроплана завязался целый сложный клубок интриг и сложная борьба корыстных интересов. Предоставив дело естественному течению и положившись на более опытного в таких закулисных махинациях агента Флинта, Гардта Берга, бр. Райт спокойно выжидали развязки, знакомясь тем временем с Парижем и с его достопримечательностями.

Сначала они остановились в отеле «Мерис», а затем перебрались в более незаметную гостиницу «Палэкэ Д'Орсей». Для официальных визитов пришлось заказать у парижского портного сюртуки и купить цилиндры, но бр. Райт чувствовали себя в них неловко и предпочитали ходить в своих рабочих пиджаках и кепках. Вильбур совсем не знал по-французски, Орвил очень плохо, тем не менее они предпочитали обходиться без переводчика, хотя иногда и попадали из-за этого в забавные положения. Орвил интересовался живописью, ему особенно нравилась голландская школа, Вильбур же еще со школьной скамьи любил историю и с интересом осматривал музеи и памятники старины. В Лувре они долго стояли перед Джиокондой Леонардо да Винчи, который был для них не только великим художником, но и «величайшим всеобъемлющим гением», предсказывавшим за четыреста лет победу человека над воздухом. В этих скитаниях по городу обычным спутником братьев был их механик Чарли, который скоро заскучал и рвался домой, в Америку. В это время в Париже большой популярностью пользовалась модная игра в диаболо, состоявшая в подбрасывании вверх и ловле катушки на нитку между двумя палочками. Игрой этой увлекались не только дети, но и взрослые. Бр. Райт с любопытством наблюдали эту игру в саду Тюильри, а затем и сами стали играть в нее. Особенно искусным игроком в диаболо оказался Орвил.

Вопрос о покупке аэроплана должен был быть окончательно разрешен в бюджетной комиссии военного министерства. В день заседания комиссии братья сидели в своем номере в гостинице на набережной Д'Орсей и спокойно ожидали решения, от которого зависело не только получение миллиона франков, но и мировое признание их открытия. Наконец долгожданный вестник, посредник переговоров, явился и принес радостное известие.

— Все идет отлично… Французское военное министерство согласно купить патент на изобретение бр. Райт за миллион франков, но при одном небольшом условии…

Братья молча выслушали, в чем состоит это новое «небольшое условие».

Они получат свой миллион франков, но для этого необходимо внести изменение в договор: к миллиону приписать еще 250 тысяч. Кому пойдут добавочные деньги, это их не должно интересовать, это должно остаться тайной. Если они согласны на это условие, то договор с ними будет подписан сегодня же.

— Ни я, ни Орвил не возражаем против этого нового условия, — спокойно ответил Вильбур, — но, разумеется, в договоре должна быть проставлена фамилия того лица, кто получит эти добавочные 250 тыс. франков.

Посреднику так и не удалось убедить братьев Райт изменить их решение, и результатом дерзкого ответа Вильбура был полный провал переговоров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное