Братья (СИ)

Андрей предложил мне отдохнуть после дороги, а сам решил поискать ресторан и добыть нам еды. Он ушел, отдыхать мне не захотелось и, набросив длинное темно-серое пальто, я вышла на улицу. Дорогу к морю я помнила даже слишком хорошо: повернуть за угол и покажется высоченное здание санатория, в котором я раньше жила. Чувство легкой ностальгии кольнуло в сердце, как давно это было, как много планов на жизнь было в шестнадцать. Иду к тропинке и спускаюсь с холма, эта дорожка и ведет к морю. Совсем близко шикарный отель с балкончиками, на которые мне так сильно хотелось попасть, справа — трехэтажный дом с коричнево-оранжевыми дощечками, он стоит на берегу.

Каблуки моих ботинок утопают в мягком песке, я все еще прохожу дальше, хочу встать вплотную к грязно-серому, неприветливому и грозному морю. Вдоль берега растут сосны, на песке встречаются кучки снега, а морская пена у самого моря оледенела. Все новые волны бьются о лед с недовольным рычанием, и сильный ветер разносит их рев по побережью. У меня мерзнут руки, волосы и края пальто рвет сумасшедший ветер. Все вокруг скорее уродливо, чем прекрасно, еще и небо затянуло тучами. Пейзаж не предвещает ничего хорошего, он угнетающий, словно громадное море хочет прогнать тебя, хочет биться о берег в тоскливом одиночестве. Оно справилось, и на берегу нет людей, кроме меня. Меня же не получится прогнать так просто, ведь ничего прекраснее этой печальной красоты я не знаю.

Иду вдоль берега, они где-то здесь, надеюсь, что все еще здесь. Я не ошиблась, это обычные детские качели напротив моря. Раньше мы с подружками приходили сюда и раскачивались, как сумасшедшие. Если сильно раскачаться, то летишь к морю, твои ноги поднимаются до уровня морских просторов, и дух захватывает. Хочу также и сажусь на качели, берусь за ледяные шесты, и плевать, что за секунду отмораживает все нервные окончания на пальцах и ладонях. Отталкиваюсь и отрешенно набираю скорость, словно я маленькая девочка, словно нет ничего важнее, чем разогнать качели. Вот я и летаю точно так, как пять лет назад, мои ноги, кажется, вот-вот коснутся моря. В груди нарастает ветерок удовольствия, и вдруг что-то прорывается из глубин моей души. Все больше ручейков появляется на моих щеках. Плакать на холодном ветре не лучшее, что можно придумать: щеки мерзнут, руки онемели, а я не останавливаюсь и все также сильно взмахиваю ногами.

Что именно не так? Чего мне не хватает для счастья? Раньше я была уверена, что пока смогу писать, буду счастлива, что в творчестве смысл моей жизни. Иди и пиши, Мира, твой муж поможет выпустить любой бред, почему же ты ревешь? Затем я считала, что счастливой можно быть с нужным человеком, что если рядом будет тот, кто любит тебя и заботится о тебе, то этого хватит для счастья. У меня есть Андрей, мужчины лучше не существует, что не так? В чем проблема? Может я все-таки поспешила выйти замуж? Нет, проблема не в том, за кого я вышла, а вообще в самом браке, я ведь когда-то считала, что семья, муж и дети это не для меня. Вдруг это так? Не знаю, я уже ничего не знаю, хочу душевного спокойствия, которое получала раньше на берегу этого моря. Увы, его нет, я изменилась, стала слишком похожа на ледяное и темное море, такое неспокойное и мрачное.

Глава 6

Присаживаюсь на диван в своем оливковом платье с толстым ремешком, и, конечно, оно задирается. Пытаюсь поправить, все равно остается хороший разрез. У меня к платью красивые зелено-золотые серьги-капли и даже мутная помада с легким зеленым бликом.

— Покажи тату на ногах, — сверкают глаза Димы, становясь похожими на раскаленные угли в камине.

— У них опасное месторасположение, — улыбаюсь я.

— Мне очень интересно.

Вздыхаю с излишним пафосом и закатываю платье постепенно и медленно, чтобы не оголить ничего лишнего. Дима подходит ближе и рассматривает мои татуировки, думаю, он сейчас пошутит над моей похотью и тьмой, он же говорит:

— Просто охуенно.

Возвращаю платье на место и усаживаюсь поудобнее на диване.

— Спасибо.

— Как Новый год встретила? Рассказывай что-нибудь интересное, а то я никак не встретил, не люблю этот праздник.

— Ничего особенного, посидели с Андреем и пошли спать. Никого не приглашали.

— Что он тебе подарил?

Опять сверкаю от мысли о моем новогоднем подарке. Улыбка во все лицо, и я говорю:

— Дом в Юрмале, это особенный дом, когда-нибудь расскажу почему. Сейчас там делают ремонт, Андрей сказал, что я могу все обустроить, как хочу. У меня появилось новое занятие, и я теперь не скучаю: ищу красивые шторы и ковры в этот дом.

— Какой замечательный у тебя муж, я бы такого тоже хотел. Очень хочу услышать историю о доме, расскажешь сегодня?

— Хорошо.

— У меня тоже есть для тебя маленький подарочек к Новому году, не дом, конечно, и даже не очередной «Поршик», сейчас.

Дима уходит в спальню и приносит коробочку с золотистым бантиком.

— Большое спасибо, что здесь?