Братья Sisters

Избавившись от ненужного свидетеля, мы навестили Мейфилда в его же гостинице. Когда мы постучались и вошли, хозяин аж утратил дар речи. Какое-то время он смотрел на нас неподвижно, пока мы не пригласили его переместиться на диванчик. Туда он и сел, ожидая своей участи. Я заметил Чарли:

— А он сегодня другой, не то что вчера.

— Это настоящий Мейфилд. Я еще прошлым вечером его раскусил. — Обращаясь к Мейфилду, братец сказал: — Как видишь, мы избавились от твоих прихвостней и, так уж вышло, от конюха тоже. Спешу заверить: все пять смертей на твоей совести. Мы принесли тебе рыжую шкуру, от всей души и с чистым помыслом, и поэтому в ее пропаже винить нас нельзя. Смерть трапперов и мальчишки-конюха — твой грех, не наш. Заметь: я не жду, что ты согласишься. Я просто говорю как есть. Тебе понятно?

Мейфилд не ответил. Он лишь пялился в точку на стене позади меня. На что смотрел? Да ни на что, просто упер взгляд в стенку. Когда же я вновь посмотрел на Мейфилда, тот тер ладонями лицо, как будто умывался.

— Значит, так, — сказал Чарли. — Теперь вторая часть нашего дела, которая тебе явно не понравится. Однако за поклеп, возведенный на меня и брата, ты должен заплатить, Мейфилд. Слышишь? К тебе обращаюсь. Гд е прячешь золото? Говори!

Долгое время Мейфилд молчал. Я уж начал сомневаться, что он вообще слышит Чарли. Братец тем временем уже раскрыл рот, собираясь повторить, но тут Мейфилд заговорил голосом чуть громче шепота:

— Не скажу.

Чарли приблизился к нему.

— Отвечай: где прячешь сейф, иначе получишь револьвером по башке.

Мейфилд не ответил, и тогда Чарли выхватил оружие. Взялся за ствол, подождал немного и саданул Мейфилда ореховой рукояткой по самой маковке. Хозяин дома повалился на диван. Хватаясь за ушибленное место, он скрежетал зубами и скулил. Противно так, не по-мужски. Из раны засочилась кровь.

Чарли, силой усадив Мейфилда ровно, сунул ему в руку носовой платок. Мейфилд не скомкал тряпку, как сделал бы другой на его месте, а просто положил на голову, как скатерть на стол. Макушка у него была лысая, как колено, и кровь довольно быстро пропитала платок, приклеив его к коже. О чем Мейфилд думал? Может, ни о чем, а может, его кто-то научил так класть платки на голову? Хозяин смотрел на нас угрюмым взглядом. Обуться он успел наполовину, и, глядя на его босую ногу, я заметил, что она распухла, покраснела.

— Обморозил? — спросил я.

— Что обморозил? — не понял Мейфилд.

— У тебя с ногой что-то не так.

— И что же не так с моей ногой?

— По-моему, ты ее обморозил.

Чарли щелкнул пальцами, чтобы я замолчал и заодно чтобы привлечь внимание Мейфилда.

— Спрашиваю еще раз и, если не ответишь, — предупредил братец, — ударю тебя дважды.

— Я не позволю себя ограбить.

— Гд е сейф?

— Я заработал эти деньги. Они не ваши, не отдам.

— Понятно.

Чарли дважды саданул Мейфилда по голове, и тот опять скорчился на диване, скуля и воя. Платок Чарли убирать не стал, и рукоятка, опускаясь на черепушку, неприятно чавкала.

Братец вновь посадил Мейфилда ровно. Стиснув зубы, тот тяжело и быстро дышал. Кровью залило всю голову, и даже с платка текло. Выпятив нижнюю губу, Мейфилд храбрился, однако зрелище вышло донельзя глупым: кровь капала с подбородка, по шее стекала за воротник. Мейфилд смотрелся как свеженький товар на мясницком прилавке.

— Позволь мне кое-что объяснить, — сказал Чарли, — чтобы не осталось ничего непонятного. Денежки твои уже тю-тю. Это правда, это факт, простая истина. И если дальше будешь сопротивляться ей, мы тебя сначала прикончим, а потом сами отыщем сейф. Подумай хорошенько: зачем страдать и унижаться, зачем гибнуть ради того, что уже утрачено? Скумекал? Ты ведешь себя неверно.

— Вы так и так меня убьете.

— А вот это вовсе не обязательно, — заметил я.

— Мой брат дело говорит, — подтвердил Чарли.

— Даете слово? — спросил Мейфилд.

Чарли посмотрел на меня, как бы спрашивая взглядом: «Сохранить ему жизнь?» Я точно так же взглядом ответил: «Мне все равно».

— Отдашь деньги, — заговорил Чарли, — покинем тебя, оставим в покое.

— Поклянитесь.

— Клянусь, — сказал Чарли.

Мейфилд посмотрел на него, будто высматривая признаки коварства. Затем, удовлетворенный, глянул на меня и спросил:

— Вы оба клянетесь?

— Мой брат за нас обоих сказал. Но раз тебе так надо, хорошо: клянусь, что не убью тебя.

Убрав с головы пропитанный кровью, отяжелевший платок, Мейфилд бросил его на пол. Кусок ткани упал со шлепком, и Мейфилд посмотрел на него с некой долей отвращения. Потом оправил на себе жилетку и поднялся. Ноги не выдержали, и он рухнул на диван, чуть не потеряв сознание.

— Мне нужно выпить, — сказал он. — И умыться. По своему отелю я в таком виде расхаживать не стану.