Братья Старостины

Но застолье никогда не было для него самоцелью. Недаром Александр Нилин вспоминал, как после презентации книги Эдуарда Стрельцова, где он был соавтором, а Старостин — рецензентом, прозвучало предложение «пойти куда-нибудь, отметить». И Андрей Петрович отреагировал весьма элегантно: «Куда-нибудь, Эдик, я не хожу». А потом пояснил, что держит путь в театр, на творческий вечер Евгения Весника.

А один из эпизодов стал основой для вопроса к участникам телепередачи «Что? Где? Когда?». Знатокам предлагалось взглянуть на портрет Старостина и ответить на такой вопрос: «Однажды Игорь Кио, случайно встретив Андрея Петровича, спонтанно пригласил его в гости. Старостин наотрез отказался — он не мог прийти в дом… Без чего?» Правильным ответом было — «без галстука», для чего и требовалось взглянуть на портрет. Насколько нам известно, вопрос этот был редакторами передачи отсеян, ибо не нес в себе изюминки и проверял не эрудированность, а лишь наблюдательность. Но черта характера Андрея Петровича была подмечена верно.

Если говорить о кино, то Старостин любил советскую классику пятидесятых — шестидесятых годов — «Летят журавли», «Тихий Дон», «Балладу о солдате», «Войну и мир». «С их помощью мир узнал душу нашего человека», — пояснял Андрей Петрович. Не забывал отслеживать и профильные ленты, причем подходил к ним критично, с позиций не только спортсмена, но и эстета. Например, на один из первых цветных фильмов «Спортивная честь» дал такую рецензию: «Достоверности в сочетании документальности с высокой кинопоэтикой в картине не получилось. В ней, на мой взгляд, реализм и вымысел не дополняли, а словно бы мешали друг другу».

Разумеется, он не был аскетом, ханжой, а богемный образ жизни предполагал самые разнообразные ситуации. И отголоски их тоже сохранились в воспоминаниях современников. Вот в ресторане ВТО актер Евгений Весник собрался подраться с каким-то журналистом из компании Андрея Петровича, и надо их утихомиривать. Вот на какое-то торжество артисты из театра «Ромэн» по традиции привели коня и попытались затащить его на пятый этаж…

Как-то раз Никита Богословский, писавший музыку для пьесы Исидора Штока, решил подшутить над автором и отправил ему письмо якобы от имени рядового зрителя: мол, уважаемый товарищ драматург, отрицательный персонаж в вашем произведении назван моим именем, отчеством и фамилией, на меня уже на работе смотрят косо, нельзя ли переделать? Пришел ответ с извинениями, в котором Шток торжественно обещал все поправить. Композитор уже рассказывал друзьям, какой знатный розыгрыш ему удался, но всё было не так просто: ответ был написан в форме акростиха, и первые буквы каждой строки образовывали фразу, весьма для Богословского обидную… А сорвался план композитора благодаря наблюдательности Андрея Петровича: Богословский опрометчиво указал на конверте свои настоящие данные, а Старостин это заметил.

Андрей Петрович всегда был готов прийти на помощь, оказать поддержку другим. Очень бережно относился к писателю Юрию Трифонову, и не только потому, что тот был спартаковским болельщиком. Юрий Валентинович, кстати, первым ввел в обиход термин «интеллектуальный футбол». Как-то раз они с Константином Ваншенкиным и Инной Гофф приехали к Трифоновым в те дни, когда писатель выступил в защиту книги Валентина Катаева «Святой колодец». Вместе сидели за столом, обсуждали его статью.

Поэт Николай Доризо в честь семидесятилетия Андрея Петровича написал стихи, оканчивающиеся строчкой «…сын егеря, женатый на цыганке!». Тогда Старостина пришли поздравить Иван Козловский, Михаил Жаров, Виктор Коршунов, Евгений Симонов, Олег Ефремов, Вячеслав Невинный…

Но, увы, эти осенние торжества прошли уже без Яншина, чье сердце перестало биться летом того же года… Конечно же Старостин навещал друга в больнице, как и в 1979-м ездил поддержать Ваншенкина, лежавшего с инфарктом в ЦКБ на Открытом шоссе.

Андрею Петровичу и самому нередко случалось чествовать людей литературы и искусства. Например, на юбилее поэта Леонида Куксо он торжественно вручал от имени спартаковцев мяч с автографами футболистов. И произнес при этом: «Наши ворота для тебя всегда открыты». Нужно пояснить, что еще в пятидесятые годы на базе в Тарасовке существовала танцевальная веранда, и Куксо в сопровождении джаза пел песню собственного сочинения: «Если победы добиться, дело поправится так, что снова в турнирной таблице первым пойдет „Спартак“». Причем последнее слово хором кричала вся веранда.

Что показательно — ни в одном из рассказов современников о третьем брате нет и намека на его инакомыслие, столь ярко описанное Львом Нетто в воспоминаниях об их норильском знакомстве. Разве что за Гарри Каспарова Старостин болел, когда тот играл матч за звание чемпиона мира по шахматам против Анатолия Карпова. Но это, разумеется, не доказательство.