Братья Старостины

Наступило время жесткой экономии. Керосиновые лампы без особой необходимости не зажигали, набирая продукты в лавках под запись, останавливались на самом необходимом. Но если люди как-то могли поджаться, то уменьшать рацион содержавшихся в доме собак было невозможно: варево из пшена с кониной вынь да положь.

Выручил один из клиентов. Василий Прохоров получил известность как один из первых русских авиаторов. В отличие от мануфактурщиков он здоровался с егерями за руку и обращался к ним по имени-отчеству. В столовой у Старостиных висела подаренная им фотография, где пилот был запечатлен вместе с коллегами рядом с разбитым аэропланом. Охоту на юбилейного волка он пропустил как раз потому, что восстанавливался после очередной аварии. А тут приехал завалить волка не один, а с французским летчиком-испытателем Альфредом Пэгу. Тот был известен тем, что после того, как Петр Нестеров впервые исполнил «мертвую петлю», взялся повторить фигуру высшего пилотажа. И сделал это, ориентируясь только на газетные публикации. Француз не раз исполнял показательные полеты перед москвичами над Ходынским полем.

Охотник в нем был не чета летчику, и на волка иноземный гость отправился, позабыв даже зарядить ружье. Так что всё решил выстрел Петра Ивановича, хотя Пэгу пребывал в уверенности, что сам попал в волка. Возможно, впоследствии француз и понял, как обстояло всё на самом деле, но в любом случае со Старостиным он расплатился по-царски, а потом еще прислал из Парижа штучную двустволку центрального боя фирмы «Голянд-Голянд».

А так из года в год отцы семейств занимались одним и тем же делом. В зимний сезон организовывали охоту для богатых клиентов, и потом в сенях дома валялись волчьи туши — в ожидании отправки в мастерскую по изготовлению чучел. Чучела эти вручались удачливым охотникам. На лето егеря вывозили собак, погрузив свору в товарный вагон, в район Погоста. Там натаскивали их на дичь, готовя будущих чемпионов на ежегодных Всероссийских полевых испытаниях, проходивших где-нибудь в Люберцах или Косине. Селились Старостины обычно или в самом Погосте, у родителей Александры Степановны, либо по соседству, в деревне Вашутино, где им сдавал дом художник Дмитрий Кардовский, известный как иллюстратор произведений русской классической литературы и автор композиций на исторические темы.

К крестьянскому труду дети приобщались, но больше по собственному желанию, чем по необходимости. Иногда местные ребятишки «разводили» москвичей не хуже, чем Том Сойер своих приятелей при покраске забора, то есть брали незатейливые подношения за право пройти участок с бороной, управляя лошадью. А вот помощь отцу и дяде в походах с собаками по болотам была обязательной. И тут Петр Иванович своих отпрысков не щадил. Егеря уходили из дома с утренней зарей, возвращались домой с вечерней, когда уставали собаки. Был, конечно, перерыв на обед, но от этого нагрузки на берегах Вашутинского озера не уменьшались.

Время от времени из Москвы на автомобилях приезжали хозяева собак, дабы убедиться, как они продвинулись в обучении. Охотились на привычных для егерей и их четвероногих воспитанников местах, иногда удлиняя маршрут до болот у реки Нерль, по соседству с дачей знаменитого певца Федора Шаляпина. Для деревенских мальчишек было в диковинку видеть легковые машины и экипировку охотников — фирменные ружья, специальные куртки, непромокаемые болотные сапоги выше колен. С собой гости обычно привозили напитки и закуски из Елисеевского магазина, разложенные по корзинам, и по возвращении в деревню устраивали застолье, обсуждая трофеи и выучку легавых.

В обычные дни взрослые часто собирались у самовара, вспоминая разные истории из охотничьей жизни. Младшим Старостиным запомнилось, как отец и дядя Митя, спасаясь от волков, несколько часов просидели зимой в лесу на деревьях, пока из деревни не пришла помощь. Или навсегда отложился в памяти трагический случай, когда двоюродный дед по неосторожности застрелил на охоте своего брата Онуфрия. А порой за кружкой чая разгорались жаркие споры, чья собака лучше. В егерях царил дух соперничества, и это проявлялось даже за столом. Каждому хотелось воспитать пса-чемпиона, и у Петра и Дмитрия Старостиных, как и у их коллег-конкурентов, братьев Фрола и Кирсана Зуевых, были свои фавориты. Гордостью отца героев нашего повествования являлась, например, сука Леда. А выдрессированный им пойнтер Рокет на полевых испытаниях показал результат в 90 баллов из 100 возможных, набрав при этом за чутье 23 из 25 баллов. В книге «Полвека работы с легавой собакой», изданной в Ленинграде в 1938 году, приводились слова Петра Ивановича Старостина: «Не мне учить собаку, а мне учиться у нее; я ничего подобного не видывал…» А ведь он считался одним из лучших мастеров своего дела, что признавал и самый уважаемый окладчик среди псковичей — Никита Старостин.