Братья Стругацкие

«Это может показаться странным, но я, пожилой, замкнутый, в общем-то, избегающий новых знакомств человек, консерватор и сидун, — я люблю публичные выступления.

Мне нравится стоять перед набитым залом, видеть разом тысячу физиономий, объединенных выражением интереса, интереса жадного, интереса скептического, интереса насмешливого, интереса изумленного, но всегда интереса. Мне нравится шокировать их нашими цеховыми тайнами, раскрывать им секреты редакционно-издательской кухни, безжалостно разрушать иллюзии по поводу таких засаленных стереотипов, как вдохновение, озарение, божьи искры.

Мне нравится отвечать на записки, высмеивать дураков — тонко, чтобы никакая сука, буде она окажется в зале, не могла бы придраться; нравится ходить по лезвию бритвы, лавируя между тем, что я на самом деле думаю, и тем, что мне думать, по общему мнению, полагается…

А потом, когда выступление уже позади, нравится мне стоять внизу, в зале, в окружении истинных поклонников и ценителей, надписывать зачитанные до дряхлости книжки „Современных сказок“ и вести разговор уже на равных, без дураков, крепко, до ожесточения спорить, всё время испытывая восхитительное чувство защищенности от грубого выпада и от бестактной резкости, когда не страшно совершить ложный шаг, когда даже явная глупость, произнесенная тобой, вежливо пропускается мимо ушей…

Но особенно я люблю всё это не в Москве и не в других столицах, административных, научных и промышленных, а в местах отдаленных, где-нибудь на границе цивилизации, где все эти инженеры, техники, операторы, все эти вчерашние студенты изголодались по культуре, по Европе, просто по интеллигентному разговору».

И он ездил, не взирая на все свои хвори. В марте 1988-го — на Всесоюзную конференцию КЛФ в Киев. И согласился потом стать председателем Всесоюзного Совета КЛФ. В мае 1988-го — в любимый уже Свердловск на праздник «Уральского следопыта» и очередную «Аэлиту». В сентябре 1989-го — в Коблево Николаевской области на берегу Чёрного моря, на первый и последний в истории уникальный международный слёт фантастов социалистических стран «Соцкон-89». Правда, «международность» этого мероприятия была весьма условной: приехали фэны из Болгарии, Польши, Румынии общим числом чуть более десятка. Понятно: всем остальным было как-то не до того, да и не причисляли они уже свои страны к социалистическим, в конце концов, до разрушения Берлинской стены оставалось всего два месяца. Но праздник фантастики получился хорошим, несмотря на все происки стихий — были и буря на море, и какая-то крупная авария, в результате которой в пансионате отключили не только электричество, но и воду. Сам АН ходил с ведром за водой на какой-то родник, и говорят, даже была такая фотография. А Гена Прашкевич пошутил тогда, что он шёл с этим ведром задумчивый, как жук в муравейнике.

«Жук» выступил перед «коблевским» муравейником дважды — на открытии и на специальном вечере вопросов и ответов. Беседа была снята на любительскую видеокамеру (дорогая экзотическая игрушка по тем временам), и расшифровка через пять лет опубликована в газете «Книжное обозрение». Много было дежурных вопросов и дежурных ответов на них, были и неожиданности, вспоминается почему-то один — самый необычный — вопрос: