Братья Стругацкие

На протяжении многих лет он постоянно отвечает на множество вопросов, которые ему задают в Сети, а время от времени «вживую» встречается с журналистами ведущих органов массмедиа. Как медийная фигура высокого статуса Борис Натанович всегда и неизменно выступает в одном амплуа. Вне зависимости от «политической погоды» он по любым темам высказывается как ярко выраженный западник, либерал, прогрессист. При этом он формулирует свою позицию четко, однозначно.

Два примера позволяют увидеть суть позиции писателя.

В 1998 году он прокомментировал идею особого пути России следующим образом: «Ни в какой „третий путь“ России я… не верю. Те трудности и муки, которые наша страна переживает сегодня, не есть что-то особое, небывалое и только ей присущее. Россия задержалась в феодализме и сейчас медленно, мучительно выползает из него, как питон Каа из старой кожи. То, что мы переживаем сегодня, США переживали в конце XIX— начале XX века, а Япония — после своего поражения в войне».

Пятью годами позднее Борис Натанович охарактеризовал современный русский национализм, поставив знак равенства между ним и «застарелым» великорусским шовинизмом: «Он ведь никогда не умирал и всегда был — крутой, махровый, настоянный на зоологическом антисемитизме, ксенофобии и презрении-неприязни к иноверцам, „гололобым“ и „чучмекам“. Добавьте к этому извечное наше желание „твердой руки“, „ежовых рукавиц“ и „раскаленной метлы“ — и вот вам готовенький русский фашизм, диктатура русских националистов во всей своей красе».

Отвечая на вопросы о России, политике, современном состоянии мира, Борис Натанович излагает свое мнение без оттенков и полутонов. Черное и белое. Фактически его интервью провоцируют читателя на действие — если не социальное, то хотя бы интеллектуальное. Они как бы говорят: «Я сделал выбор и твердо придерживаюсь его. Вам также следует определиться, на чьей вы стороне».

Иными словами, Борис Натанович, достигнув солидного возраста, остается на баррикадах и боезапас не экономит.

В одном из писем Г. Прашкевичу Борис Натанович не без юмора, но точно и ясно объяснил свой непреходящий интерес к политике. «Я „пикейный жилет“ с незапамятных времен, — написал он. — Как минимум — с начала 60-х. С тех пор, как сделалось ясно (до боли), что главная любовь моя, забота моя, терра моя инкогнита — Будущее, — есть функция и порождение моего Настоящего. И я не знаю, кто такие „архитекторы будущего“ („изобретатели будущего“, как писал Гэйбор), но я отчетливо вижу, кто суть компрачикосы будущего — жлобы и невежды, носители власти и силы, решатели судеб. Они и есть „политика“, во всей ее красе. Реализация пресловутой „равнодействующей миллионов воль“. Сперматозоиды будущего. Самое интересное и неконтролируемое, что есть в этом мире. История последних двадцати-тридцати лет подарила нам галерею обалденных портретов, деятелей поразительных, невероятных, более чем фантастических. Они оказались настолько фантастичны, что их даже предсказать никто не сумел, — бозон Хиггса в сравнении с ними просто чудо реальности. Горбачев, конечно, в первую очередь. Ельцин. Гайдар. Чубайс. Ходорковский. Откуда они взялись? Из какой немыслимой виртуальности? Из какого невероятного идеологического вакуума — носителя поистине „темного менталитета“ и „темной материи“, способной соткаться в фантастическую никем не предсказанную фигуру невозможного политика? Мы пережили невероятное, мы не всегда это понимаем. Сейчас-то всё снова устаканилось, энтропия возросла в нужной мере, но нельзя сказать, что стало неинтересно. Очень даже интересно! Ведь мы можем успеть дожить до нового катаклизма и увидеть, как формируется будущее…»

6

Многим миллионам читателей братья Стругацкие известны прежде всего как писатели-фантасты. Но немало времени и сил они отдавали организации литературного процесса.

Еще в советское время Стругацкие, особенно старший из братьев, покровительствовали талантливым писателям-фантастам, помогая им советом, «проводя» их тексты к печатному станку.

Оба вели писательские семинары.

Правда, Аркадий Натанович бывал на московском семинаре не столь уж часто. В большей степени он являлся духовным лидером, вдохновителем. Регулярную работу семинара налаживали Михаил Ковальчук, Георгий Гуревич, Евгений Войскунский и особенно Дмитрий Биленкин. Однако некоторые семинаристы бывали у Аркадия Натановича дома и время от времени могли получить от него рукопись неопубликованного произведения. Иногда — на несколько дней, а иногда — всего на ночь. Это само по себе давало очень много. Особенно в годы, когда Стругацких не издавали и их первоклассные тексты лежали в столе. По словам Эдуарда Геворкяна, Аркадий Натанович время от времени говорил участникам семинара: «Не печатают — пишите в стол. Ничего страшного. Потом это будет востребовано».