Братья Стругацкие

«— …Вот вы приходите на работу. Обычные трудовые будни…

— Хорошо. Будни. Я ложусь на вычислитель и думаю… Час думаю. Другой думаю. Третий думаю…

— И наконец?..

— Пять часов думаю, ничего у меня не получается. Тогда я слезаю с вычислителя и ухожу.

— Куда?!

— Например, в зоопарк.

— В зоопарк? Отчего же в зоопарк?

— Так. Люблю зверей.

— А как же работа?

— Что ж работа… Прихожу на другой день и опять начинаю думать.

— И опять думаете пять часов и уходите в зоопарк?

— Нет. Обычно ночью мне в голову приходят какие-нибудь идеи, и на другой день я только додумываю. А потом сгорает вычислитель.

— Так. И вы уходите в зоопарк?

— При чём здесь зоопарк? Мы начинаем чинить вычислитель. Чиним до утра.

— Ну, а потом?

— А потом кончаются будни, и начинается сплошной праздник. У всех глаза на лоб, и у всех одно на уме: вот сейчас всё застопорится, и начинай думать сначала» («Попытка к бегству»).

Конечно, это не двадцать второй век — это конец 1950-х и начало 1960-х в Пулкове.

Что ещё важно не забыть, рассказывая об этом периоде? Каким было международное положение? Да, это важно. Для кого-то. Но Борис и в школе, и в университете был бесконечно далёк от политики, она его совершенно не интересовала, ну, просто не было худшего наказания для него, чем взять в руки газету и читать первые полосы… И вообще, тогдашние студенты почти все были такими — аполитичными. Если и говорили о политике, то только со смехом. Это был ещё один пример классического оруэлловского «двоемыслия». Они могли подсмеиваться над политическими лидерами, над их походкой, выговором или дурацким пенсне, — и в тоже время готовы были умереть за них, если понадобится. Ибо лидеры олицетворяли Идею. Типичное отношение холопа к своему барину. Холоп может смеяться над барином у себя в холопьей избе и перемывать ему косточки, но когда дойдёт до дела, он за барина встанет стеной: возьмет вилы, топор и будет колоть, рубить, и жизнь свою отдаст за барина… Точно так же, как любого холопа, высокая политика интересовала их чрезвычайно мало. И это было связано не то чтобы с недостатком информации — информации как раз было навалом, политикой пичкали и в школе, и в университете, она непрерывным потоком текла из радиоприемников и газет… Но — никакой разноголосицы! Вот в чём был фокус. Великая сила — тоталитарная идеология.

Как иллюстрацию к этой патологической аполитичности верного сталинца вспоминает БН замечательную историю о том, как он поступал в аспирантуру (заметьте, это уже 1955 год):