Братик

Перед тем как выдвигаться проверяю мешки, которые принёс староста. Два из них заполнены овсом, по одобрительным эмоциям братика понимаю, что с кормами порядок. В торбе с едой было несколько небольших мешочков с крупами, и всё. Гречка, ячмень, полба определяю с помощью встроенного детектора. На что получил возмущённый вопль не браниться иноземными словами. Улыбаюсь и перевожу взгляд на старосту.

— Где масло, хлеб и мясо, выблядок ты старый? Обмануть решил меня перед смертью?

— Не губи, Дёмушка! Сейчас всё принесу, — встаёт на колени дядька

— Тащи ещё рубаху и чистые портки. Быстро!

После моего рыка староста вскочил и быстро забежал в дом. Через несколько секунд он протягивал мне небольшой глиняный кувшин, каравай хлеба и два свёртка.

— Давай быстро всё размести на лошадях и заодно оседлай одну. Вторая пойдёт заводной, — киваю дядьке в сторону коновязи.

Захожу в дом и забираю понравившееся мне одеяло. Невесть какое приобретение, но в дороге лишним не будет. Заодно взял деревянную ложку и глиняную миску с плошкой. Прикинул в уме, всё ли у меня есть для дальней дороги, но так и не пришёл к окончательному решению. Два куцых мешочка с монетами, снятых с холуёв я убрал в заплечный мешок, туда же положил второй нож, завёрнутый в ткань и порошки. Тем временем Авдей сообщил о готовности коней к дороге. Маню его к себе пальцем.

— Доставай свою кубышку, и мы с тобой дядька в расчёте.

— Не губи, Дёмушка, — рухнул на колени староста и тут же схватился за живот.

Я хорошо так приложился сапогом в печень урода, и жалеть его не собираюсь. Заначка оказалась под печкой. Была там ложная доска, под которой и лежало сокровище старосты. По крайней мере, десяток серебряных монет в мешочке радовали глаз. Убрал приз в заплечник и кивнул Авдею на выход.

— Не по-христиански поступаешь ты Демьян, — голос старосты из заискивающего вдруг стал осуждающим, — Людишек барина нашего побил, сынка моего с жинкой покалечил. Ещё и дядьку родного обобрал. Господь он не простит тебе злодеяний и накажет!

— А Господь простит тебе тётку Степаниду, чьего единственного сына ты в обход обычаев отдал в солдаты? Напомни, отчего она умерла? Не с голодухи ли, что не могла свой надел обрабатывать? Ведь очередь идти в рекруты была твоему младшему. Или дядьку Семёна, коего ты под барские батоги подвёл, и он душу испустил после всех истязаний. А ведь всё дело было в том, что обманывал ты общину…

Я ожидал атаки Авдея и принял его на нож, который прятал за спиной. Староста никогда не был добрым и пушистым. Его подчинение моей воли было обосновано шоком оттого, что дурачок вдруг заговорил как взрослый человек, ещё и помещичьего холопа убил. Но он так и не понял, что перед ним другой человек, а не слабоумный, над которым издевались окружающие последние несколько лет. Глянул на младших представителей семейства, которые сжались в комочки и усиленно делали вид, что их нет в комнате. Они мне ничего плохого не делали, пусть живут.

Выхожу на улицу и переворачиваю на спину подрагивающего от нервной дрожи Анисима. Лицо перекошено от ужаса, штаны намокли от обильного мочеиспускания. Куда пропал злобный и беспощадный палач, с удовольствием избивавший связанного человека?

— Сколько человек меня ищет, и когда вас ожидают в усадьбе?

Перепуганный и дрожащий даже и не думал отвечать. Нужно помочь ближнему своему, дело — это богоугодное. Втыкаю нож в ключицу мерзавца, и двор оглушает дикий крик. Вроде неглубоко воткнул, чего он так разорался? Тыкаю нож в пах крикуна, и вопли сразу закончились, перейдя на всхлипывания и скулёж.

— Не ищет тебя никто более, Дёмка. Вчера послали мы весть, что будем поутру. Корней передумал ехать в ночь, боялся, что кони могут ноги переломать. Не убивай! Христом Богом молю, невиновен я! Это всё Корней! И он тебя тогда по малолетству приложил, кто же знал, что ты упадёшь головою на камень. Не убив…

Анисим захрипел, тело ещё немного подёргалось и успокоилось. Не верю я в раскаяние подобной падали. Вытираю нож о рубаху трупа и засовываю за пояс. Разворачиваюсь и даю пинка старшему сыну старосты.

— Ворота открой и в сторону отойди, — приказываю детине.

Тот, скособочившись, метнулся к воротам. Не знаю смогу ли выстрелить из пистоля, внимательно его разглядывая. Решил не умничать, один чёрт в данных девайсах я не разбираюсь и просто подошёл к открывающимся створкам.

Толпа не толпа, но мужиков десять с топорами и дубинами преграждали выезд с подворья старосты. Я их услышал давно, но особо не беспокоился. Не те сейчас времена, чтобы вся деревня побежала на защиту своего главы. Даже и не вспомню, а бывали ли такие времена в русской истории? Крепостная община — это вещь специфическая и весьма недобрая. И старостами обычно назначаются не самые популярные персонажи. Да и сами крестьяне люди забитые и лишний раз на рожон не полезут. Направляю на пейзан пистоль и вежливо поясняю.