Братишка

– Видел, я как вы работаете. Удивили надо сказать, хотя думал удивить меня сложно. Это сколько вы офицеров положили? Я двоих видел?

– Одного, второго ваш сержант подстрелил, – отрываясь от кружки, недовольно сказал старший политрук. – А так если подсчитать. Офицер, три унтера, корректировщик, три связиста, расчёт пулемёта, потом четыре артиллериста противотанковой пушки, то получается четырнадцать ровным счётом. Все ценные военные специалисты.

– А вы молодцы.

– Может и молодцы, но с вашими снайперами больше работать ну беду, – недовольно сказал я. – Мне кажется, ваш сержант сделал всё, чтобы испортить мне охоту. Какого хрена он лез в мою зону стрельбы? За такое и по роже получить можно. Прикладом.

Лейтенант выгораживать того не стал и быстро замял разговор переведя его в другую сторону. Они с Ластиным начали оформлением моей учётной карточки, так как за стрельбой следили все кому не лень, а бинокли в роте были, в том числе трофейные, то лейтенант, опросив других зрителей, подтвердил всех подстреленных, так что в моей учётной карточке только за сегодняшний день появилось семнадцать меток. Уже неплохо. Мне те зрители ещё подстреленных хотели приписать, но тут мы с напарником твёрдо утверждали, не наши, мол, вашего снайпера работа, на него и записывайте.

Миномётный обстрел длился почти час, ротный прокомментировал, что, похоже, мы серьёзно немцев достали, если они столько шума навели. Ничего, мы закончили оформлять все бумаги, а я почистил винтовку. Сержант не появлялся, видимо передали ему, что я был зол на него. Звонили из штаба батальона, а тем из штаба полка. Узнавали что у нас за шум и что известно о нашей паре. Вот и узнали новости. От комдива передали, что уши мне тот оторвёт, обещал ведь на передовой не бывать, так я и не был, ну почти. Что там слегка краем коснулся.

Как только обстрел стих, мы ушли в тыл, к нашей будке. Тут немцев отлавливать смысла не было, так что мы прихватили всё имущество и тылами направились к другому полку. К вечеру за час до темноты были у крайнего правого батальона. Там со снайперами напряжёнка, более того немцы ещё безобразничают, отстреливают наших, это нам попавшиеся тыловики пожаловались, вот мы тут и встали. Укрыли будку в низине, в кустарнике, в двух километрах от передовой и поползли, а тут открытые пространства, именно ползли к окопам. Километр ползти пришлось. Метров за двести до окопов, устроились на позиции уничтоженной противотанковой пушки и, оборудовав лёжку стали осматривать окопы немцев. До них метров шестьсот от нас было. Что-то близко между нашими и немцами было, метров двести всего.

– Смотри, ничего не бояться, вон трое в стороне наверху сидят, похоже на гармошках пиликают, – сообщил напарник, не отрываясь от бинокля.

– Запугали наших, кто выглянет, пуля в лоб.

– Нас не засекли, как думаешь?

– Не думаю, мы по открытому пространству ползли, вне зоны интереса снайперов, они сюда вряд ли смотрят, им окопы нашего батальона интересны… Снайпера бы найти.

– Не вижу.

– Они хорошо прячутся, пока тот выстрел не сделает, засечь фактически не реально. Это если он на позиции и не спит где-нибудь в блиндаже, – не отрываясь от своего бинокля, винтовка была прислонена к щитку пушки, сказал я. С другой стороны лёг напарник что так же пристально осматривал немецкие позиции.

– Выстрел, – дернулся тот.

– Да, немецкий карабин, по звуку слышно. Похоже снайпер. Я не засёк вспышку, а ты?

– Тоже нет. Снег ещё этот слепит, ладно хоть солнца нет.

– Судя по звуку бил тот не из окопов немцев, ближе был, примерно вот там, от того разбитого немецкого танка, до вон того лежавшего на боку бронетранспортёра. Вот между ними где-то звук шёл. Смотри, а я его выманю.

– Как?

– Начну отстрел той тройки музыкантов, если немец опытный, он будет искать и по звуку определит, откуда примерно ведётся огонь. В этот раз нас не поддерживают и звуки выстрелов стрельбой не маскируются, быстро засекут. Он выстрелит, должен выстрелить, засеки вспышку. Дальше уже мой выстрел.

– Понял. Готов?

– Готово.

Первый выстрел и один из немцев скатился в окоп неуправляемой бессознательной тушкой, пока остальные сообразили что происходит, я снял второго и явно ранил третьего в руку. В это время от щитка с визгом рикошета ушла в небо пуля.

– Засёк?

– Да, этот гад у хвоста разбитого немецкого самолёта устроился. Там вспышка была.

Дождавшись второго рикошета, тот бил в смотровую щель где торчал ствол моей винтовки, я выкатился из щитка, у меня было время пока тот выбивал стрелянную гильзу, и прицелившись под хвост сбитого штурмовика, заметив там шевеление, сделал три выстрела.

– Готов, – сообщил Ластин. – Его белая куртка вся в крови, без бинокля теперь видно.

– Уходим.

Вскочив на ноги, мы рванули в тыл. Вовремя. Нашу лёжку не только снайпер обнаружил, так что там начались рваться мины. Причём те начали нас преследовать, видимо корректировщик работал. Две так перед нами в тридцати метрах рванули, заставив нас упасть в снег. Вскочив, мы побежали дальше, пока не ушли в низину, потом по кустарнику и добрались до будки.