Братская честь (ЛП)

Ему это нравилось. Играть. Возбуждать толпу, в то время как он сам заряжался от них энергией. Пребывание на сцене всегда бодрило. Никогда не наскучивало. И дамы, которые платили большие деньги за места в первом ряду, решительно делали это дело стоящим. Настоящий удар по самолюбию... если быть мужчиной, которому это нужно. К счастью, он был не из таких. Однако это не означало, что он не ценил их стараний привлечь свое внимание. Были ли на них блузки, выставляющие на показ более чем достаточную глубину декольте, сидели ли они с широко расставленными ногами, гордо демонстрируя тот факт, что они оставили свои трусики дома, или смело облизывали губы, вращая языками таким образом, что давали ему более чем прекрасное представление о том, что бы они хотели сделать своими ртами, если бы им дали шанс.

К сожалению, они были бы разочарованы, узнав, что, когда он играл на саксофоне, то отключался от всех, его внимание было сосредоточено на музыке. Все остальное становилось вторичным. Его музыка была и всегда будет в центре его внимания.

И только в этот момент он позволял себе поддаться чувству, которое по-прежнему не хотел испытывать. Люди, толпившиеся в «ЭмДжиЭм Гранд Гарден», слушали только музыку. Однако он знал, что неспетые слова говорят о боли, которая не пройдет. Эта боль была частью его жизни почти пятнадцать лет.

Он отдал бы все... все... чтобы почувствовать хоть каплю своего прежнего счастья. Это состояние ускользало от него на каждом шагу, и если судить по тому, как складывалась его жизнь, в ближайшее время он его не найдет. Он знал это и принимал, но это не значило, что все в порядке.

Его счастливая жизнь закончилась в тот день, когда отца посадили за преступление, которого он не совершал. Сколько бы людей ни верили в обратное, он знал, Шеппард Грейнджер невиновен, но не мог этого доказать.

Затем у него отняли юношеские годы — он и его братья стали всеобщими изгоями в глазах людей, которых знали почти всю свою жизнь. Люди не хотели, чтобы их дети дружили с сыновьями преступника. И последнее, но не менее важное - Шайло, которая причинила ему самую большую боль.

Поэтому он играл музыку, которая шла рука об руку с его песнями о потерянной любви, потерянных друзьях и неуловимом счастье. Музыка всегда начиналась для него именно так. Тихая мелодия, которую он чувствовал всем своим существом. Но затем она начинала будоражить его душу, просачиваясь в кровь и превращаясь в очищающее средство, избавляя его разум от стольких болезненных мыслей. Продолжая играть, он обретал подобие покоя от прошлого, которое не мог забыть.

***

- Ты намеренно ее подзадоривал.

- Прошу прощения? - спросил Кейден у набросившейся на него женщины. Подбородок поднят, спина прямая, глаза Рены Круз горят, как у вконец взбешенной женщины. Кейден уже видел этот взгляд раньше, и, честно говоря, начал от него уставать.

В прошлом году он пригласил Рену в качестве гитаристки в свою группу из четырех человек. Ансамбль присоединяется к нему на сцене в середине выступления на пару песен. Она была чертовски хорошим музыкантом, и он восхищался ее талантом. Что ему не нравилось, так это ее чувство собственницы.

Они были любовниками, и, по его мнению, больше никем. Она знала это, потому что он не раз ей говорил, что ни на ком не женится и не заведет серьезных отношений. Она утверждала, что понимает, и если так, то к чему вся эта драма?

Она скрестила руки на груди.

- Та женщина, что сидела в первом ряду, место номер десять. Ты знаешь, о ком я говорю.

- Да. А что с ней?

- Она не имела права сидеть там и раздеваться перед тобой. Она расстегнула блузку почти до талии.

Кейден приподнял бровь.

- Так вот почему ты фальшивила?

Он увидел, как она вздрогнула, и понял, что его замечание было прямым попаданием. Рена была перфекционисткой и хорошо справлялась со своими обязанностями. Сфальшивить даже на секунду было для нее неприемлемо.

- Это сделал бы любой... учитывая обстоятельства.

- Я не согласен. Ни Роско, ни Салем, ни я не отвлекались. Только ты.

Она нахмурилась, когда сказала:

- Но ты, конечно, понимаешь причину.

Нет, он не понимал, и его немного смущало, почему она думает обратное.

- Если бы была необходимость, Рена, служба безопасности с этим бы справилась. Единственное, что я понимаю, это то, что, как я полагал, ты понимаешь тоже. Какое-то время мы были любовниками, и ничего больше.

Она вздернула подбородок под таким углом, что он понял: она очень зла.

- Были любовниками?

- Да. Были любовниками. - Он давал ей понять, что их роман официально закончился, все в прошлом. - Я с самого начала говорил тебе, на чьей я стороне, когда дело касается серьезных отношений или женщин, ищущих обязательств. Ты приняла мою точку зрения. - По крайней мере, так она утверждала.