Братство

Я недоумённо покачал головой, не сумев отыскать в своей памяти ни одного упоминания об этом Эпсилоне. — Про что?

— У Братства была база — Эпсилон, — вполголоса начал пояснять подошедший Самарин. — Лет так двести назад, один из капитанов, с той базы, применил термояд. Ну прижали его — Имперцы. Как и нас сейчас. Вот он и шарахнул торпедами с ядрёной начинкой, удачно шарахнул — сразу три эсминца двумя торпедами накрыл. Два под списание — там почти пол корпуса испарило, один лет пять в ремонте потом стоял — списали, заражён сильно был. Империя обиделась и объявила термояд вне закона. Копии — поддержали. До этого ядрён батоны все применяли, с оглядкой, конечно, осторожно — как оружие последнего шанса — применяли. Грязищи, сам понимаешь, от него было — жуть. Все, конечно осуждали — с трибун высоких, да… Но запрещать не спешили. А тут раз — и Империя, и Копии — совместно выступили и запретили.

— И что? Братство послушалось? — Я недоверчиво хмыкнул.

— Нет конечно, — он вздохнул. — И это было нашей ошибкой. Объединённый флот людей и чужих размолотил Эпсилон в пыль — вместе со всеми, кто заблаговременно не свинтил.

— Ого!

— Да. Почти два десятка первоклассных кораблей с ветеранами ну и населения тыщ под полста — всех порешили.

— Всех? Империя же против убийства людей?!

— Тогдашний Император — Двадцать Седьмой, Указ выпустил — мол отныне все, применяющие оружие распада — вне закона. Ну и не донёсшие о факте — тоже.

— Хрена себе…

— А я о чём? Совет Абсолютов после этого выпустил рескрипт — о повсеместном запрещении подобного оружия.

— Какой совет? — Термин для меня был незнаком, хотя я понимал, что это как-то связанно с загадочной структурой Братства, вот и решил попробовать вытащить хоть немного информации.

— Высший орган Братства. — повернувшись к Самарину, Вильсон осведомился удивлённым тоном. — Ты ему что — ничего не рассказывал?

— Нет. Рано ещё.

— Наверное ты прав, — он задумчиво пробарабанил пальцами по подлокотнику. — Всему своё время.

— Может хватит меня в тёмную гонять? Мужики! — Я поочерёдно посмотрел на Вильсона и Самарина. — Что вы в самом деле? Азот, Кислород, градусы какие-то. Теперь этот Абсолют — рассказывайте! Всё одно подыхать — так хоть буду знать за что меня грохнут сейчас!

— Хм… — Самарин почесал подбородок. — Может расскажем, а? Имеет право перед смертью, как думаешь?

— Думаю… — Начал было отвечать ему капитан, но его прервал встрепенувшийся оператор:

— Внимание! Тяжи вышли на рубеж пуска торпед!

— Потом, — тут же отмахнулся от меня Весельчак. — На базе, когда вернёмся!

Огоньков, светившихся у нас впереди по курсу тут же стало в два раза больше — наше прикрытие осуществило массовый пуск торпед, но образовавшаяся от этого туманность быстро поредела — часть огней продолжила гореть прямо по нашему курсу, а вот вторая резво отвернула и погасла — сбросившие торпеды корабли разворачивались, спешно ложась на обратный курс.

— Всё! — Подавшийся вперёд Весельчак, откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди. — Теперь только ждать.

— А чего ждать-то? — Признаюсь, я не понял манёвра. Зачем отходить? Не лучше ли, пользуясь тем, что противник начнёт манёвры уклонения, уходя от медлительных, но смертельно опасных сигар, расстрелять его, подловив на повороте? Лично я — так бы и сделал. Да и вообще более бредовой идеи — лупить торпедами по юрким истребителям я себе и представить не мог.

— Они что — торпедами по истребителям? — Не выдержав, я решил поделиться своими соображениями с присутствующими. — Что за бред! Шарахнуть по матке — да, понимаю, но эти же уйдут, даже не напрягаясь!

— Хороший ты человек, Сэм, вот только контуженный, — сочувственно покачал головой Самарин. — Смотри! — Он махнул рукой в скопление спешащих к своим целям огоньков.

Секунд пять ничего не происходило, и я уже было приготовился ехидно прокомментировать зрелище — мол чего тут смотреть-то? Может лучше в душ сбегать, да в чистое переодеться? Но точно в тот момент, когда я открыл рот, дабы произнести эту фразу — огоньки взорвались! На самом деле, конечно, он не взорвались — они погасли, явив вместо себя десятки совсем уж крохотных вспышек, засиявших в черноте космоса гораздо ярче прежних.

И их было много!

Очень много!

— Кхе-ек!.. — Я подавился набранным в грудь воздухом. — Кхе! Это что было?!

— Разделение боевых частей, что неясного-то? — Самарин был удивлён больше меня, но если я — зрелищем, то он — моей реакцией не происходящее. — Ты что? Противомоскитных ракет не видел?

— Не…

— Вроде и на флоте служил… Не, если даже военных сейчас так готовят, то мне страшно становится.

— Ты лучше поясни, а то критиковать все мастера. Повар я, забыл? Что с камбуза увидеть можно? Да и не было у нас таких, — соврал я, надеясь, что угадаю верный вариант, сознательно выпячивая свою роль повара на флоте.

— А он вполне мог и не видеть боёвки, Самара, — поддержал меня Весельчак. — И сейчас бы не увидел, если бы кофе не принёс. Оно ещё есть? — Последнее относилось уже ко мне — он недвусмысленно покачал пустой чашкой перед моим носом.