Братство Белого Ключа

— Ах, о том советнике, который в нашем музее людей пугает? Ну да, он умер пятьдесят лет назад и приказал перед смертью все свои мундиры, книги, письма и все наряды жены уложить в сундуки и засыпать нафталином. А через сто лет открыть и показать людям, как жили в его время. Говорят, он теперь встает каждую полночь, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Так рассказать вам о нем?

— Нет, о советнике не нужно. Лучше расскажите нам про свою молодость. Знаете, о том каменном веке, о котором вы уже мне говорили.

— Вот дьявольщина!.. Не может быть, что и об этом рассказывал! — Дед задумчиво покачал головой.

Но Ярка не позволил сбить себя с толку, сунул опять руку в карман, и на скамейке появились две сигары. (Вечером после ужина пан Кубат немало удивится, когда обнаружит вместо шести сигар всего четыре.) У деда от радости затряслась голова.

— Ба! Да вы и впрямь достойный молодой человек, если не забыли о старике! Расскажу, расскажу все, что пожелаете.

Дед так растрогался, что слезинка навернулась на кончик его носа.

Он осторожно спрятал сигары в карман, аккуратно разложил на скамейке полученные от ребят гостинцы и начал есть и рассказывать. Зубов у него осталось считанное количество, так что жевал он очень медленно и, только хорошенько прожевав, продолжал свой рассказ. Поэтому его рассказ перемежался паузами, так что Ярка сразу научился писать, как настоящий писатель, с точками и с запятыми.

Все это оказало огромное влияние на его будущую литературную деятельность и на выполнение домашних заданий.

— Итак, на чем же я остановился?.. Ага! На том, как все ошибаются, думая, что я просто старик. А я ведь не только старый, я самый древний человек на свете. Мне не меньше десяти тысяч лет. Возможно, какой-нибудь профессор, которому все это известно лучше меня, скажет, что мне даже больше.

Ребята на скамейке беспокойно заерзали.

— Как же это так? Десять тысяч! — удивился Соучек. — Вы выглядите гораздо моложе.

Ярка уже держал наготове карандаш и записную книжку.

— Ну, это понятно. Ведь меня только тридцать лет назад откопали в дейвицкой каменоломне. Там и раньше находили немало древних скелетов. И вместе с ними всякие предметы: мечи, молоты, топоры, копья — и все это было сделано из камня. Иглы — из кости, а бусы — из когтей и зубов разных хищных зверей. Ведь мы в древности не знали металла и всё делали из камня и кости. Поэтому-то я и отношусь к раннему каменному периоду. Так вот. Однажды в каменоломне нашли очень много костей. Ученые господа собрали из них целые скелеты и поместили в музее в стеклянных ящиках. Если хотите, можете на них посмотреть: три раза в неделю в музей пускают бесплатно.

Но однажды в каменоломне работали каменщики из Дейеиц, и они нашли… угадайте что? Они нашли целого человека каменного века. С мясом, с кожей, с бородой и ногтями. Только зубов у него было маловато. Они быстренько упаковали его в ящик, пока он не рассыпался, и отвезли в музей. Туда же сбежались все ученые — посмотреть на новое чудо. Попробуйте-ка догадайтесь, что случилось дальше. Полежав немного времени в теплой комнате, человек каменного века согрелся, затем вдруг чихнул, открыл глаза и сел. Ну, а какой-то профессор сразу все объяснил: дескать, глина, в которой находился ископаемый человек, была все время сырой, холодной, не пропускала воздуха, и человек, дескать, пролежал в ней десять тысяч лет, словно в холодильнике. К тому же он вовсе и не думал умирать, а просто прилег себе после обеда вздремнуть, а тут-то его глиной и завалило. Этим человеком каменного века оказался я.

Тут дед добрался до твердой корочки рогалика и принялся усердно пережевывать ее. Поэтому Ярка успел толкнуть Бонди, чтобы тот тоже задал какой-нибудь вопрос. И Бонди спросил:

— Расскажите, пожалуйста, о ваших первых впечатлениях на этом свете.

— Впечатления? Сказать по правде, у меня их почти нет. Сначала меня поместили в музее в шкафу среди других скелетов. Но я заявил этим ученым господам: «Милостивые господа, прошу вас не забывать, что мы, люди каменного века, жили всегда в лесах, на свежем воздухе, и я долго не протяну, если останусь здесь среди скелетов и животных» Они согласились со мной и сделали меня сторожем в парке. Впрочем, я служу сторожем только после пяти часов, когда закрывают музей. До пяти я должен быть на своем месте в музее, чтобы посетители на мне изучали историю. Вот мои первые впечатления, если вы спрашиваете о них, молодой человек. — И дед торжествующе улыбнулся.

У Бонди вопросов больше не было. Но тут нашелся Штедрый. Он простодушно спросил, как жили люди в ту эпоху.