Братство бумажного самолётика

– Правильно, – кивнул Ит. – Но это не всё. Я воевал. Не только лечил, но и воевал тоже. И навыки мои никуда не делись. Поэтому взгреть я могу серьезно, причем любого. Понял, Комаров? Попробуешь проверить – убедишься сам. Если смелости хватит. Ах, да, прикол с кирпичами не сработает, я вам не завхоз. Хоть один кирпич рядом со мной упадет – найду, и пришибу. Как вы там любите говорить? Голову оторву, и в дерьмо брошу? Будешь плавать в дерьме, и без головы? Это у вас любимая присказка? Оторву и брошу. Желающих проверить – жду с кирпичами на крыше. Все всё поняли? Не слышу ответа! Молодцы. А теперь спокойной ночи… дети.

Он развернулся, и вышел из спальни. Сейчас нужно будет зайти в изолятор, проверить, как дела, а потом придется отлучиться в город еще на пару часов. Творческая предстоит ночь, придется сегодня побегать – и, видимо, еще одному, а то и двум официалам нужно будет подробно объяснить, что такое агент первого класса, которого довели до ручки. Довели же? Довели. Вот теперь пускай не обижаются.

Глава 18 Братья Фламма размышляют

– Голова сейчас болит? – спросил док, привычно усаживаясь на стул рядом с кроватью Пола.

– Ноет немножко, – ответил тот. – Так, совсем чуть-чуть.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул док. – Скучно?

Этот вопрос застал Пола врасплох. Скучно? Не то слово, как скучно. Ян решил не пропускать хотя бы часть уроков, и он утром уже третий день уходит на занятия, тем более что после того, как в детдоме побывал следователь, и рассказал официальную версию событий, Яну позволили занять его собственное место в классе, и больше не угрожали. Копейка даже отдал Яну свой бутерброд во время завтрака, хороший бутерброд, с маслом. Для него, Пола. Отнеси, мол, брату. Пусть выздоравливает. Так что первую половину дня Пол теперь был вынужден находиться в одиночестве, и маяться: читать док ему запретил (нельзя пока что напрягать зрение), ходить – только в сопровождении его, дока, есть тоже… тоска зеленая, думал Пол, лёжа в кровати, ну док, ну, гад, хоть читать бы разрешил, я же так свихнусь от тоски.

– Скучно, – кивнул Пол. Кивнул, и поморщился – голова всё-таки болела. – А когда будет можно читать, Итгар Вааганович?

– Денька через три, – «обрадовал» док. – Слушай, я попробую притащить сюда из дома радио, вот только тут нет розетки, к сожалению. Хотя… может, у Лаврентьича что-то отыщется. Ты не переживай, потерпи немного. Ты же хочешь побыстрее вылечиться?

– Итгар Вааганович, мне не семь лет, не надо мне так говорить, – попросил Пол. – Я понимаю, конечно. Просто действительно тоскливо, ещё и осень, вон погода какая.

Да, погода и впрямь к веселым мыслям не располагала: четвертые сутки подряд лил непрекращающийся холодный дождь, небо, затянутое тёмными, серыми тучами словно бы прижималось к земле, облетевшие полностью деревья мотал ветер – от такого пейзажа за окном и впрямь хотелось удавиться. И док, кажется, это понял. Он умный, док.

– Вечером принесу радио, – решительно сказал док. – А ты вот чего попробуй пока. Либо придумывай что-то, и запоминай, либо спи. Спать хочешь?

– Нет, не хочу, – Пол вздохнул. – Я уже за эти три дня на месяц вперед выспался, кажется.

– Именно что кажется, – строго ответил док. – Лучше всего спать сейчас, конечно. Быстрее восстановишься.

– А что придумывать? – спросил Пол. – Что-то специальное, особенное?

– Что? – док задумался. – Вы читали книги, да? Не хочешь попробовать придумать что-то подобное? Рассказ, сказку, притчу, любой сюжет. Когда я лежал в больнице, причем в состоянии худшем, чем у тебя сейчас, мне тоже всё запрещали. И радио не было. Знаешь, что я сделал?

– Чего? – Полу стало интересно.

– Стал придумывать истории про брата и себя – ты же знаешь, что у меня есть брат, – док усмехнулся. – Я придумывал… всякие приключения. От нечего делать, особенно когда долго валяться приходилось, надо было хоть чем-то себя занять. Две недели лежал, фантазировал. Потом, когда стало можно, записал это дело в блокноты, дал почитать – и брату, и Роберте Михайловне. Смешно получилось, им понравилось. Может, и тебе стоит попробовать?

Пол задумался. Истории про Яна и его самого? Наверное, это неплохая идея, хотя за такие истории в Масловке точно по голове не погладят, если найдут записи. Но можно и не записывать, просто запоминать, а потом рассказать… Яну рассказать, конечно. Или, может быть, доку, если док захочет слушать.

– А какие именно истории? – осторожно спросил Пол.

– Сказочные. Мы там были не совсем мы, – объяснил док. – Имена другие, одежда не такая, как в жизни, ну и всякие места, где бы мы бывали, поселки, города разные. И северные, и южные. Мы якобы путешествовали. Вообще, – док понизил голос, – я придумывал, словно мы живем на другой планете. Которая похожа на нашу, и одновременно не похожа.

– Как у Стругацких? – шепотом спросил Пол. – Фантастика?