Братство Камня

Из-за недавних беспорядков — отец в последнее время часто произносил эти слова, — отменили пикник в день его рождения. Он не знал, что такое эти беспорядки (наверно, они были как-то связаны с посольством, где работал отец), но знал, что, когда ему в прошлом году исполнилось девять, на праздник пришли двенадцать детей, а завтра не будет ни одного.

— Из-за беспорядков американцам небезопасно собираться вместе, — сказал отец. — Ведь подъедет много машин, придет много взрослых. Все это привлечет внимание. Мы не можем позволить, чтобы произошли еще какие-то инциденты. Я уверен, что ты это понимаешь, Дрю. Я обещаю, на следующий год мы устроим тебе еще более грандиозный праздник, чем собирались устроить в этом году.

Но Дрю не понимал, вернее, понял не больше, чем когда отец накануне сказал маме за ужином, что, возможно, придется переехать из своего дома в посольство.

— Временно. Пока ситуация не стабилизируется. — Отец иногда употреблял слова, которых Дрю не понимал.

Что значит “стабилизируется”? Единственным, что указывало Дрю на неладное, было исчезновение большинства японских слуг. И сейчас, когда Дрю думал об этом, он вспомнил еще кое-что необычное. Японский мальчик, лучший его друг здесь, больше не приходил играть. Дрю часто звонил ему, но родители мальчика всегда отвечали, что его нет дома.

— Ну, не горюй о празднике, приятель, — сказал отец, ласково взъерошив ему волосы. — Не гляди так мрачно. Ты все равно получишь подарки. Много подарков. И большой шоколадный торт, твой любимый. Даже я останусь дома, чтобы отпраздновать вместе с тобой.

— Ты хочешь сказать, что сможешь уйти с работы? — спросила явно довольная мама. — Разве тебе не нужно будет оставаться в посольстве?

— Я сказал послу, что эти несколько часов мой сын мне важнее, чем любой, будь он проклят, кризис.

— И посол не рассердился?

— Он только засмеялся и сказал: “Передайте поздравления от меня вашему сыну”.

3

Назавтра, в два часа дня, у парадного подъезда остановился длинный черный лимузин. Дрю с большим интересом разглядывал его из окна своей спальни. На машине рядом с зеркалом заднего вида на металлическом штыре развевался американский флажок. Номерной знак был того же типа, что и на отцовской машине, — посольский. Водитель вышел из машины, взяв с соседнего сиденья большую коробку в красно-бело-синей упаковке, выпрямился и направился по извилистой дорожке мимо красивого японского садика к дому.

Он позвонил в дверь, поправил свою шоферскую кепку, затем повернул голову, привлеченный пением не видимой ему птицы, доносящимся с ближайшего, в цвету, вишневого дерева. Пожилая японка, одна из немногих японских слуг, не отказавшихся от работы, одетая в ярко-оранжевое кимоно, вышла к нему и отвесила грациозный поклон.

Водитель слегка поклонился в ответ и затем, по американской привычке, дотронулся до козырька.

— Пожалуйста, скажите мистеру Маклейну, что посол передает свои поздравления. — Он улыбнулся. — Или, как мне кажется, это нужно сказать его сыну. И передать ему подарок. Посол надеется, что этот подарок компенсирует мальчику отменный праздник.

Водитель отдал коробку служанке, снова поклонился и вернулся к лимузину.

4

Несмотря на растущее нетерпение, Дрю следовал наставлениям и ждал в своей комнате, пока родители не убедятся, что все подготовлено как следует.

— Нас всего трое, — сказала мама. — А веселья нам хватит на двадцать человек.

Дрю лихорадочно перелистывал страницы американских комиксов — “Супермен” и “Дэви Крокет”, которые он больше всего любил, прислал ему отец.

— Дипломатической почтой, — сказал отец, но Дрю понимал, что он шутит. — Для моего сына мне ничего не жалко.

Дрю лежал на кровати, глядя в потолок, и нетерпеливо ждал.

— Давай, Дрю, — услышал он голос матери из сада. — Ты можешь уже идти. Он поднялся с кровати и выбежал из комнаты. Быстрее всего было пройти в сад через кабинет отца. Проходя мимо письменного стола, он увидел через открытую раздвижную дверь мать и отца, сидевших в саду за круглым столом, заваленным подарками всевозможных размеров и цветов. Солнце отражалось от высокого матированного стакана в руках у мамы.

— О, даже посол прислал тебе подарок, — весело сказала она, увидев

Дрю, и поднесла стакан к губам.

— Ну, это уж слишком. У него и так голова идет кругом. Интересно, что там, — сказал отец и потряс коробку.

Дрю вошел в сад.

Взрыв оглушил его, с силой отбросил назад через открытую дверь кабинета к отцовскому столу. От удара о стол у него на мгновение потемнело в глазах. Он не помнил, как упал со стола на пол.

Он помнил лишь, что потом, пошатываясь, встал на ноги. Гул в ушах вызывал тошноту. Перед глазами все расплывалось. Когда он, спотыкаясь, подошел к тому, что осталось от двери, то обнаружил — и был этим очень смущен, — его одежда мокрая, но, отчаянно протирая глаза, увидел, что это кровь. Уже одно это должно было бы, казалось, заставить его закричать. Но он не закричал. Не закричал ни тогда, когда подумал, что, наверное, сильно ранен, ни тогда, когда понял, что это не его кровь.