Братство камня

Что это за сила? Диана решила на время забыть о вопросе, на который все равно не могла ответить, и подумать о самом страшном.

В этом деле был еще один убийца.

Человек, перекрутивший аорту и остановивший сердце Рольфа фон Кейна в кухонном блоке больницы Неккера в ночь на 6 октября 1999 года. Человек, 12 октября 1999 года проделавший ту же операцию с Франсуа Брюнером за несколько часов до приезда Дианы в музей.

Она услышала, как щелкнула задвижка, и в палате появились двое полицейских. За их спинами маячила чья-то долговязая фигура. Диана надела очки и узнала черный свитер и жесткие седые волосы Патрика Ланглуа. Вид у него был не слишком приветливый.

Он восторженно присвистнул, увидев распухшее лицо Дианы, и спросил с угрозой в голосе:

— Может, пора завязывать с глупостями?

36

В машине Диана первым делом опустила козырек, чтобы рассмотреть в зеркале свое лицо. Отливающая синевой гематома тянулась от левого виска до подбородка, щека начала опухать, хотя и не выглядела совсем уж безобразно. В левом глазу произошло кровоизлияние, и взгляд стал странно-разноцветным. Раненый нос заклеили пластырем. Она ожидала худшего.

Ланглуа молча тронулся с места, и машина влилась в утренний поток машин. В больничном вестибюле он обругал ее за неосторожность и желание действовать в одиночку. Диана надеялась, что продолжения не будет, у нее разыгралась мигрень. Когда они остановились на красный свет, сыщик достал из крафтового конверта стопку листков и положил их Диане на колени:

— Прочтите.

Диана даже глаз не опустила. Через несколько минут лейтенант спросил:

— Что опять случилось?

Она смотрела прямо перед собой на дорогу:

— Я не могу читать на ходу. Меня начинает тошнить.

Ланглуа недовольно заворчал — его достали выкрутасы Дианы.

— Ладно, — вздохнул он, — сейчас объясню. В этой папке — дело вашего «фоторобота».

— Франсуа Брюнера?

— Его звали Филипп Тома. Брюнер — вымышленное имя. Обычное дело у шпионов.

— О чем вы?

Сыщик откашлялся и продолжил, не сводя глаз с дороги:

— Мы прогнали это лицо через компьютер и сразу получили результат от Управления территориального надзора. Франсуа Брюнер, он же Филипп Тома, был поставлен на полицейский учет в шестьдесят восьмом. В то время он преподавал психологию в Нантерском университете. Тридцатилетний вундеркинд. Специалист по Карлу Густаву Юнгу. Я должен был вспомнить это имя. — Он сконфуженно улыбнулся. — У меня был период увлечения Юнгом. Итак, в шестьдесят восьмом Тома — он происходил из очень хорошей семьи — стал одним из вожаков студенческих бунтов.

Диана вспомнила человека в зеленой накидке, наставившего на ее машину указательный палец. Его исхлестанное дождем лицо в кустах на обочине.

— В шестьдесят девятом, — продолжил Ланглуа, — парень исчезает. Тома был разочарован провалом бунта и решил смыться на Восток.

— Невероятно!

— Профессор ушел за «железный занавес», в страну победившего пролетариата — СССР. Представляю, какое лицо было у его отца, одного из самых крупных адвокатов голлистской Франции, когда ему сообщили новость.

— Рассказывайте дальше.

— Мы не знаем доподлинно, чем Тома занимался в Союзе, но он точно путешествовал по интересующим нас местам, в том числе по Монголии.

Они ехали в левом ряду по шоссе № 13. Солнце освещало верхушки рдяных деревьев, над которыми клубился алый туман. Диана провожала рассеянным взглядом парковые решетки, обширные владения, светлые дома среди деревьев.

— В семьдесят четвертом состоялось возвращение блудного сына. Советская система доконала Тома, и он явился во французское посольство в Москве, умоляя, чтобы правительство разрешило ему вернуться. В те годы и не такое случалось. Перебежчик, пять лет проживший на Востоке, попросил политического убежища… у своей собственной страны!

Ланглуа помахал папкой, как вещественным доказательством:

— Уверяю вас, все это чистая правда.

— И… что случилось потом?

— Все очень непонятно и смутно. В семьдесят седьмом следы Тома обнаруживаются… никогда не догадаетесь где! В рядах французской армии, в качестве гражданского советника.

— В какой области?

Ланглуа улыбнулся:

— Он психолог в Военном институте профилактики заболеваний, специализирующийся в области космической медицины. В действительности этот институт занимался диссидентами с Востока, попросившими политического убежища во Франции.

Диана начала понимать, как переменилась ситуация:

— Хотите сказать, он допрашивал советских перебежчиков?

— Именно так. Он говорил по-русски. Хорошо знал жизнь в СССР. Был психологом. Кто лучше его мог определить степень откровенности этих людей, решить, насколько им можно доверять? Думаю, ему не оставили выбора, он платил долг государству.

Ланглуа помолчал, переводя дыхание, и закончил свой рассказ: