Братство камня

— Немного. Кажется, на этом объекте занимались термоядерным синтезом, это не моя епархия.

— Вы знали, что на ТК-17 была лаборатория парапсихологии?

— Нет. Впервые слышу. Вас и эта область интересует?

— Мне важно все, что касается этого объекта.

Джованни на несколько секунд задумался, потом пробормотал вполголоса:

— Забавно, что вы мне об этом говорите.

— Почему?

— Потому что я уже имел дело с подобными лабораториями, когда писал докторскую.

— Я думала, вы изучали преследования сибирских этносов, — удивилась Диана.

— Именно так.

— В каком смысле?

Итальянец напустил на себя загадочный вид, бросил короткий взгляд на человека в темных очках и ухмыльнулся.

— Опасайтесь славянских шпионов!

Он придвинулся к Диане вплотную, поставил локти на стол и начал рассказывать:

— Глава моей работы была посвящена религиозным верованиям в пятидесятые-шестидесятые годы. Принято считать, что хрущевский период был гораздо либеральнее сталинского, но только не в отношении религии — в самом широком понимании этого слова. Особенно сильно давили, например, на баптистов, буддистов и последователей анимизма — этой веры придерживались обитатели тайги и тундры. Хрущев приказал арестовать всех лам и шаманов, сжечь храмы и святилища.

— Как все это связано с парапсихологическими лабораториями?

— В девяносто втором мне удалось поработать с печально знаменитыми гулаговскими архивами: Норильск, Колыма, Сахалин, Чукотка… Я провел перепись всех шаманов, попавших в трудовые лагеря. Работа была скучная, но легкая. В документах указывалась национальность каждого шамана и причина задержания. Тогда-то я и наткнулся на нечто невероятное.

— И что же это было?

— С конца шестидесятых многих из этих людей — якутов, ненцев, самоедов — перевели.

— Куда?

Итальянец снова взглянул на хранившего полную неподвижность желтоволосого мужчину.

— Тут становится горячо: их перевели не в другие лагеря, а в исследовательские лаборатории.

— В лаборатории?!

— Такие, как Восьмое управление Сибирского отделения Академии наук в Новосибирске. Парапсихологические лаборатории.

Диане показалось, что итальянец страшно увлечен собственным расследованием. Свет, преломляясь через стекла очков, отражался в расширенных зрачках. Он не сказал — выдохнул:

— Вы ведь понимаете, правда? Парапсихологам для их опытов нужны были люди, наделенные паранормальными способностями. В этом смысле ГУЛАГ был истинным кладом, ведь там держали многих азиатских колдунов.

— Ничто не доказывает, что шаманы были наделены хоть какой-то силой! — не поверила Диана.

— Конечно. В любом случае эти люди ни за что не выдали бы своих тайн русским ученым, но они владели техниками гипноза, транса и медитации… всем, что называется измененным состоянием сознания. Над кем же еще было проводить парапсихологические опыты, как не над ними!

Диана почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Она думала о ТК-17 и спрашивала себя: могли ли исследователи разгадать и присвоить способности шаманов, которых изучали?

— Что вы раскопали об этих опытах? — спросила она.

— Это была крайне засекреченная область советской науки. Ни в одном прочитанном мной документе не говорилось о сколь бы то ни было серьезных результатах. Но кто знает, что происходило в лабораториях? Я бы не хотел оказаться на месте шаманов. Думаю, с ними обращались как с подопытными свинками.

Она представляла себе несчастных аборигенов, которых оторвали от родной земли, держали в страшных лагерях, а потом проводили над ними загадочные опыты. К горлу темной волной подступила дурнота.

— Могли в ТК-17 использовать цевенских шаманов?

— Откуда вы о них знаете? — удивился Джованни.

— Я наводила справки. Так могли они экспериментировать над цевенами?

— Исключено.

— Почему?

— С шестидесятых годов цевенский народ не существует как таковой.

— Что вы такое говорите?

— Правду. Это неоспоримый факт, подтвержденный монгольскими этнологами. Цевены не пережили коллективизации.

— Расскажите мне все, что знаете.

— Коллективизация во Внешней Монголии была успешной только в конце пятидесятых. В шестидесятом году съезд провозгласил, что в стране больше нет частных собственников. Всю территорию разбили на квадраты, земельные хозяйства укрупнили, потом организовали колхозы. Кочевников, превратили в оседлых крестьян. Юрты уничтожили, построив вместо них дома. Скот конфисковали и сделали колхозным. Цевены не смирились. Они предпочли забить животных собственными руками, а поскольку дело происходило зимой, люди умерли от голода. Повторяю: этот народ исчез с лица земли. Редкие выжившие приспособились к чужой культуре и вступают в брак с монголами.

Диана представила себе долины, усеянные окровавленными оленьими тушами. По сути дела цевены совершили коллективное самоубийство. Женщины и дети угасли от холода и голода. Каждый шаг путешествия приближал ее к средоточию Зла.