Братство Хроникёров: Адваллор

– Убей!

– Нет. Тебя будут судить! – жёстко ответил Бог.

– Убейте его! Давай, – дёргаясь, будто в конвульсиях, безумно кричал Лейхель.– Дава-а-ай!

Застрекотали машины кораблей, и на Бога-Творца с Лейхелем, прижатым к земле, обрушился град стрел с Чёрной Водой. Хаос защитил Энтара от смерти, ни один снаряд не смог навредить ему.

– Неужели ты думал, что твои жалкие деревяшки способны навредить мне? – не ослабляя хватки, спросил Одайн.

– Они и не должны были, – злорадно процедил Лейхель, глядя на то, как Чёрная Вода стекает по рукам Бога, и снова засмеялся.

– Ах, вот в чём дело, – понимающе кивнул Одайн. – Как же я не догадался. Но слёзы Злочероса не смогут меня убить. Ты понимаешь? – улыбнулся Бог. – Они могут лишить меня силы, но только магической силы, и наша битва будет длиться до тех пор, пока магия вновь не восстановится во мне. А потом я заберу тебя с собой, мой мальчик. Как же тяжело тебе приходится! Слабый и немощный, ты не управляешь силой – сила управляет тобой.

Одайн неспеша поднялся и оглядел замерших в изумлении детей. Никто: ни жители города, ни захватчики – не двигались со своих мест. Будучи лишённым магической силы, Бог всё равно оставался противником, с которым невозможно было справиться даже силой Хаоса.

– Вы ожидали битвы Богов, да? – ухмыльнулся он. – А кто-то жаждал моей смерти. Как же вы меня расстраиваете!

Бог щёлкнул пальцами и зацокал языком:

– Всё, стало быть.

– Убейте, убейте его, – истошно вопил Лейхель, продолжая лежать на спине, и, не веря в услышанное, колотил руками и ногами, словно капризный ребёнок.

Видя, что никто не предпринимает никаких действий, Энтар схватил Одайна и закружился с ним в вихре, поднимаясь всё выше и выше. Сжимая Бога силой Хаоса, Лейхель скалился и прерывисто смеялся сквозь зубы.

– Я сброшу тебя на землю! Я втопчу тебя в неё!

– Так я же выберусь, – невозмутимо ответил Бог.

– Тогда я утоплю тебя в Мировом Океане! – закричал Лейхель.

– Не забывай, весь Мир сотворён мной! – улыбнулся Одайн. – Остановись! Ты не Бог.

Лейхель взревел и ринулся вниз, выставив Одайна перед собой. Они оба рухнули на мостовую, подняв облако пыли, земли и осколков тёсаных камней. Невольные зрители снова замерли. Когда завеса рассеялась, все увидели, что Бог-Творец, стоя на коленях, обнимает Лейхеля.

– Ты так ничего и не понял, – грустно произнёс Одайн, похлопывая Энтара по спине. – И зачем мне такой Мир, где целый Народ настолько несчастлив, что все остальные страдают из-за него? Ты думаешь, этого я хотел? Может, стоило дать вам другой?

Сила Хаоса клокотала в Лейхеле, и он, уже почти потеряв остатки разума, безвольно обмяк в объятиях Бога.

– Если.. не.. нужен…заберу себе, – тихо прохрипел Энтар и зашёлся в кашле, плюясь кровавой пеной.

– Нет! Я не позволю тебе этого, – вскричал Одайн, встряхивая тело Энтара. – Нет!

Тело Лейхеля почернело, и ослепительно-белые лучи, как выпущенные стрелы, стали исходить из его тела в разные стороны. Одайн, лишённый магической силы, здесь был бессилен, как никогда. Скользнувший по толпе длинный тонкий луч в мгновение ока испарил всех и всё, чего коснулся. Толпа жителей и захватчиков закричала в голос от ужаса. В панике разбегались они, стараясь уйти как можно дальше от этого места, и только Одайн продолжал сжимать тело Энтара, стараясь собой закрыть как можно больше лучей, шепча только ему известные слова. Лейхель конвульсивно дёрнулся, и из его рта вырвался столп белого света, устремившийся в небо, пронзая облака. Лучей становилось всё больше и больше, ширина и длина их росли. Очередной вырвался из тела Энтара и устремился в спину бегущих Детей Богов, но, ударившись о стену внезапно выросших из земли деревьев, изменил свою траекторию, направившись ввысь.

– Что ты натворил, Энтар! – закричала женщина в серой робе. – Одайн, что происходит?

– Я лишён магии, Волегости. Помоги мне закрыть все лучи.

– Своим телом? Вот уж нет, – наотрез отказалась Богиня. – Но я могу сделать немного лучше.

Воздев руки к небу, Волегости на несколько секунд замерла, а после из-под земли вырвались огромные корни лэвлинов, поднимая Одайна, всё также сжимавшего Лейхеля. Лучи продолжали исходить из тела Энтара, всё больше разрушая город. Выросшие корни, уже сформировавшие прочный непроницаемый для лучей пьедестал, продолжали сплетаться в подобие чаши.

– Я закрою нас всех в сфере, Одайн! – сказала Волегости, переместившись к Богу. – Что с ним?

– Хаос овладел им полностью. Он берёт верх над ним, и чем это закончится, даже я не знаю.

– Бедный ребёнок, – вздохнула Волегости, становясь на колени и ласково гладя Лейхеля по голове. – Скольких же ты погубил, мальчик, и ради чего?

– Поспеши, закрой нас двоих и уходи.

– Нет, я запечатаю всех нас троих. Я не оставлю тебя, Одайн, – одежды Богини засияли мягким зелёным светом, и корни ускорили рост, сплетаясь над их головами. – Пожалуй, всё, – тяжело вздохнула Волегости и села. – Как я могу уйти? Этот мир стал для меня таким родным. Оставить тебя в беде было бы не достойно даже для Бога. Особенно для Бога.