Братство. Крест и клинок

По правде говоря, именно этой ночью до Алексея окончательно дошло – почему огнестрельное оружие в их арсенале было скорее исключением, чем правилом. Ей-богу, после всего пережитого за последние несколько часов нервы могли бы и не выдержать. Увиденное в скрестившихся лучах создание он сперва определил для себя как «существо». Ну, сами посудите – бледное пятно ночной рубашки, а над ним копна спутанных лохм, из которых сверкают совершенно, абсолютно безумные глаза. И – скулящие звуки, подобные которым человек не должен издавать в принципе. То ли привидение, то ли еще что, явно не к нашему миру относящееся. Вот был бы в руках «ствол» – чего доброго шмальнул бы, не разобравшись. И – быть беде. Поскольку перед братьями оказалась забившаяся в угол, полностью невменяемая, но при этом все-таки живая, из плоти и крови, девчонка. При попытке сделать к ней хотя бы шаг, она тут же забилась в конвульсиях, отмахиваясь руками со скрюченными пальцами от чего-то перед собой. Н-да… здесь попытка успокоить могла закончиться совсем плачевно – для попытавшегося. Алексею, во всяком случае, его глаза были дороги, а таким макаром выцарапать их могли на раз.

Ну, и что тут будешь делать? Ладно – жива, явных следов телесных повреждений не имеет, и то хорошо. В чувство пытаться приводить будем позже. Пока надо попытаться понять – что же тут все-таки стряслось? Кивнув идущему следом Алексею, «старшой» двинулся дальше. Промахнуться мимо следующей комнаты было бы сложно. Дверь в нее была снесена с петель и валялась под ногами. Хорошо, что фонари уже были включены, не то могли бы и ноги переломать, наткнувшись. Зайдя в комнату, братья застыли на месте. Вот тут дела уже обстояли совсем плохо. Лежащее перед ними девичье тело живому принадлежать не могло никак. Одного взгляда на то, под каким неестественным углом была вывернута голова с пышными русыми кудрями, было для такого вывода достаточно. Алексей, которому проводить подобный осмотр было далеко не впервой, автоматически присел на корточки, чтобы рассмотреть важные подробности. Под отброшенными им с шеи прядями обнаружились намертво впечатавшиеся в нежную кожу следы пальцев. Явно, судя хотя бы по их длине, нечеловеческих…

– Да что ж у них тут за тьма египетская! – судя по звуку, Сергей в очередной раз споткнулся обо что-то массивное, да так, что аж зашипел от боли. Луч фонарика заплясал по стене, Сергей щелкнул обнаруженным таким образом выключателем, и – о чудо! – в комнате вспыхнул нормальный свет. Открыв, как того и следовало ожидать, картину полнейшего разгрома.

Перевернутая мебель, битая посуда, какие-то изодранные в клочья тряпки… на всем этом фоне довольно странно выглядел возвышавшийся как ни в чем не бывало посреди комнаты стол. На нем стояло зеркало, явно старинное, в массивной вычурной оправе. Вот только вряд ли кто-то теперь перед этим зеркалом сможет красоту наводить – в раме было пусто, потому что стекло не только разбрызгалось мелкими осколками по всему столу, но еще и, насколько смог разглядеть Алексей, почернело, словно его коптили над огнем. Вокруг непонятно как уцелевшей при этом оправы были расставлены несколько свечей в самодельных подставках. Под столом почему-то валялся скомканный платок, даже, скорее, шаль.

– Ну, понятное дело… – Сергей, пошарив глазами вокруг в поисках целого стула или чего-то другого, годного для сидения, в результате просто устало опустился на пол. – Примерно ясно мне, в общем, что тут произошло.

– И что же?

– Погадали девочки… Тут и думать нечего – зеркало, свечи, платок. Сами в одних рубахах нательных, без крестов. Все по традициям, блин, как учили. Знать бы еще, кто учил. А хотя… это никогда проблемой не было, а сейчас и тем более. Чему бы хорошему дочек да внучек научить – молитве или тому, что в храм ходить надо. Так нет же – старые дуры рассказывают, как на «суженого-ряженого» гадать, а молодым дурам все самим попробовать охота. Вот и допробовались.

– Погоди, а платок тут при чем? – мелкая подробность почему-то засела в голове занозой и не давала Леше покоя.