Братство Креста

Подыскивая сувениры, Коваль всякий раз невероятно мучился. В этом мире не существовало магазинов косметики и художественных промыслов, да и саму идею дарить супруге безделушки мало кто разделял. Тем приятнее было Артуру ловить печать азарта на загорелом лице жены и наблюдать, как подрагивают в предвкушении ее такие детские, пухлые губы. В полумраке губернаторской спальни, на коврах и медвежьих шкурах, были разбросаны штук десять туго набитых мешочков и пакетов.

— Так я встану и найду!

Надя следила за ним, кося хитрым взглядом. Артур видел, как на ее напряженной шее, там, где бронза загара сменялась молочной белизной, ритмично пульсирует венка.

— Если ты встанешь, я не отдам тебе ключ. Тебе придется провести ночь со мной.

Он подлил еще вина в ее бокал.

— Размечтался! А как же мне тогда отыскать подарок? А что там такое? Вдруг ты меня просто обманываешь?

— Тебе жарко под одеялом, отдай мне свой халат.

— Еще чего захотел! — Надя закопошилась под пуховой периной.

— Я прошу тебя. Всего лишь сними халат, ничего больше!

— А у меня, кроме него, ничего и нет. Я сниму, а ты отнимешь у меня одеяло?

— Ни в коем случае. Я обещаю, что верну его обратно!

Коваль терпеливо ждал, подставив руку. Наконец мягкая, горячая верблюжья шерсть, несущая запах ее тела, легла ему в ладонь.

— Теперь давай мне подарок, — капризно сказала она.

— Встань и найди его.

— Ага! Теперь, когда я совсем-совсем раздетая…

— Да, теперь, когда ты раздетая.

— Ты обманул меня! А я тогда завернусь в одеяло и так пойду!

Она поднялась с кресла и, придерживая перину подбородком, принялась наматывать ее вокруг себя. Коваль, устроившись в соседнем кресле, с улыбкой следил за ней. Жену поджидал новый трюк: стоило ей сделать несколько мелких шагов по мохнатому ковру, как от одеяла с треском отвалился изрядный кусок.

— Ах ты, негодяй! Ты подсунул мне ворох подушек! — Она пыталась удержать расползающиеся фрагменты, но тут, под собственной тяжестью, отвалился второй кусок. Ее голые ноги стали видны до колен.

Взвизгнув, Надя юркнула обратно в кресло.

— Очень дорогой и красивый подарок, — вкрадчиво соблазнял Артур, любуясь на ее блестящие, крепкие лодыжки.

В свое время, лет десять назад, он выдержал настоящий бой, преподавая своей жене основы эпиляции. Единственным приемлемым методом оставался огонь, и Надя, тогда, помнится, кричала, что муж хочет подпалить ее, как курицу…

А потом привыкла и втянулась. И, в отличие от тысяч сверстниц, привыкла выщипывать брови, удалять лишние волосы и каждый вечер принимать душ. Она многое ловила на лету, подлаживаясь под представления мужа о красоте, чистоте и безопасности…

— Подарок только один, а пакетов много, — сообщил Артур, подкидывая в камин березовое полено. — Ты всё равно не успеешь их просмотреть, нитки разорвутся. Но попробуй!

— А что там, внутри?

— Там одна ценная вещь, которую я привез для самой дорогой женщины из Мертвых земель.

— И кто же эта самая дорогая? — обидчиво вспыхнула она.

— Та, которая не поленится проверить все мешки.

— Не постесняется, ты это хочешь сказать, демон? А вот и не пойду!

— Тогда я не отдам тебе ключ и отберу халат. Сюда придут гвардейцы и будут смеяться над тобой. Может быть, даже захотят потрогать, насколько ты крепкая, под одеялом…

— Ты гадкий и подлый!

Она решительно поднялась, стараясь удержать одеяло, хотя бы на груди. Но тяжелые подушки, стянутые буквально тремя стежками, расползались в руках. Надя нагнулась над первым пакетом. Он оказался набит старыми тряпками. Чертыхнувшись, она засеменила к следующему, Артур повернулся вместе с креслом и смотрел на ее ноги. Одеяло она придерживала на талии локтями, волосы рассыпались, укрывая спину.

Перед тем, как прийти к нему, она нанесла на тело ту самую, жирную мазь, по которой так легко скользят пальцы. Артур чувствовал этот тонкий, чуть отдающий медом и горечью аромат, слившийся с ароматом ее тела. Всякий раз Надя привозила с собой из леса что-то новое: сбор из трав, любовную настойку, крем, изобретенный Качальщицами…

Сегодня ее плечи и лодыжки переливались. Когда она присела на корточки, чтобы получше разглядеть пустой кувшин, Артур увидел, что зеркально сияет и всё остальное. Она села на корточки, повернувшись к нему спиной, и как будто случайно, выронила одеяло. Артур смотрел на рюмочный изгиб ее тела, на котором, если она прогнется еще чуть-чуть вперед, можно удержать несколько крупных монет…

— Здесь ничего нет!

— Хочешь, я подскажу, где лежит твой подарок?

— Хочу!

— Тогда подними руки.

Сквозь хрустальную вязь бокала, Артур следил за удивительной, почти африканской пластикой ее тела.

— А ты не начнешь меня лапать?

— Ни в коем случае.

— Ну, ладно, только ненадолго.

«Пятнадцать лет, — восхищенно думал Коваль, впиваясь взглядом в ее наготу. — Пятнадцать лет — и она всё так же краснеет, сжимает коленки и невольно тянется прикрыть грудь…»