Братство креста

– Пища не заражена, - поспешно перевел Станислав. - Всё добыто на чистой земле.

И, подтверждая слова хозяев, первым приступил к трапезе.

– Первый раз вижу русских, - низким голосом произнес Борк. - Но о тебе, герр Кузнец, мы слышали.

– Что же вы слышали? - Коваль пригубил терпкое вино.

– Что ты пытаешься вернуть русским государство.

– Ну, это уж слишком, - Артур с трудом подбирал немецкие слова. - До государства нам далеко. Однако приятно, что вы знаете такие слова.

Ответил, и тут же понял, что сморозил бестактность, уравняв ночных пивоваров с лесными мутантами. Впрочем, охотник Борк не обиделся.

– Мы читаем книги, герр Кузнец. Наши отцы читали, и мои внуки будут читать. К сожалению, мы не можем посетить Петербург, но всегда рады видеть вас у себя. Мы не владеем славянскими языками, но можем говорить по-французски.

– Солнце смертельно для вас? - осмелел Лева.

– На следующий год после Большой смерти взорвался реактор на ближайшей станции, - как ни в чем не бывало объяснил Борк. - Затем, с промежутком в полгода, взорвались еще две атомные станции во Франции. Дети уцелевших рождались неспособными переносить прямой ультрафиолет. Также у нас часты заболевания крови и… еще много других проблем. Впрочем, не совсем тактично рассуждать за завтраком о болезнях.

Охотник Борк был сама деликатность. У Артура от изумления кусок застрял в горле.

– Вы говорите как человек древнего мира!

– Я же сказал, мы читаем книги. Пока другие убивают друг друга…

– Зато жители этого славного города, да и окрестностей, почти поголовно могут иметь детей, - ввернул ксендз.

Пришла очередь изумляться всем участникам похода.

– Даже не думайте, - со смехом замахали толстыми ручками пивовары. - Десятки раз мы соглашались на брачные союзы с теми, кто живет за песочной стеной. Дети рождаются, но либо не доживают до года, либо не переносят солнца и вновь возвращаются сюда. Господь разделил нас и вас, как строителей Вавилонской башни…

Артур едва не поперхнулся шарлоткой. Никогда в жизни ему не пришло бы в голову, что полудикий мутант из немецкой глубинки способен рассуждать изящней, нежели питерские книжники и святоши…

Выдержав паузу вежливости, Станислав накинулся на пивоваров с вопросами о Великом посольстве. И снова старина Борк потряс губернатора.

– Когда они прошли здесь, я имел короткую и не совсем приятную беседу с кардиналом Жмыховичем. Возможно, вследствие возникших разногласий посольство не остановилось на ночлег в городе. Впрочем, за пиво они расплатились честно.

– Так они прошли без ночевки? - ужаснулся ксендз. - Не могу поверить, что вы отказали им в гостеприимстве!

– Напротив, мы всячески уговаривали их задержаться. Солнце в те дни скакало слишком резво. А вы же знаете, мой друг, вы бывали тут неоднократно, что когда время замедляет бег, человека мучают сильные головные боли. Конечно, мы не могли пригласить в дома их всех: признаться, я никогда не видел такого скопления народа! Охотник Шульке проводил их к фабричным складам, где они могли спокойно разместить повозки под крышей…

– Отчего же вы повздорили?

– Я спросил герра кардинала, кто ему присвоил столь высокое духовное звание, и он не сумел ответить мне ничего вразумительного. И мой сын Клаус предельно вежливо спросил кардинала, куда они везут столько женщин и детей. Когда мы услышали о целях, как вы называете, Великого посольства, я позволил себе напомнить о славных годах правления папы Урбана Второго и его благородной идее возвращения христианских святынь.

Коваль покосился на святошу. Станислав, похоже, до сих пор не понимал, о чем идет речь. Остальные, кому он перевел слова Борка, также хлопали глазами.

– Очевидно, герр Жмыхович был уязвлен сравнением его предприятия с крестовыми походами, - невозмутимо продолжал пивовар. - Но я был вынужден напомнить ему, что за последующую тысячу лет все остались, что называется, "при своих", а попытки отправить на войну детей уже производились и имели соответствующий результат.

Станислав сидел словно громом пораженный, зато разулыбался старый книжник, невзлюбивший ксендза на пару с Даляром.

– Однако не это вызвало наибольшие трения, - скромно потупился Борк. - Как выяснилось, за песочной стеной герр кардинал проповедовал с большим успехом, и здесь для отправления службы ему непременно потребовался зал нашего городского собора. Видимо, он желал подбодрить своих людей перед выступлением. А у нас не так много пригодных зданий для работы и жилья. Признаюсь честно, в соборе мы коптим мясо. Очень удобно, прекрасная тяга… Просто для веры и молитвы нам вполне хватает более скромной кирхи.

Герр Жмыхович очень рассердился за такое попрание святых мест и заявил, что мы в его глазах упали ниже мерзких французских язычников, поклоняющихся Железной птице. Он даже не захотел остаться и послушать, как моя дочь играет на фортепьяно. Он сказал, что будь его воля, он бы всех нас истребил, как тех монстров, что живут на болотах.