Братство Кристаллов

— И опять все просто. Во всем виновен опять же я, ну и Ри, конечно. Это я вложил в голову Ри мысль об обряде, я напутствовал этого индиго и лично помог провести обряд. Только вот Ри немного изменил его и добавил в чашу еще и свою кровь. А Ри, если ты помнишь, был главой высшего дома Агни, а Агни не просто высший дом индиго, это первый и самый древний их дом. Основатели дома Агни были помазанниками самого Тота, они первые получили от него дар магии и разделили его потом между остальными.

— Я понял. В жилах Элохима течет кровь всех индиго, а вместе с ней и их магия.

— Совершенно верно. Если вернуться к нашему примеру, то в корзину Элохима упало еще несколько яблок. Он стал тем, кем должен был стать Алгер.

— Тогда почему ты не пригласил его, а вызвал меня?

— Потому что это не его бой, не его судьба. Пока ты жив, за Реальный Мир несешь ответственность ты.

Ездра довольно улыбнулся и, заложив руки за спину, застыл в ожидании следующего вопроса избранника.

— А почему дети родились только у меня? — Неожиданно для себя задал вопрос Адонай и посмотрел в глаза Ездре. В его взгляде появилась тоска и страх. — Почему у избранных советников нет детей?

— Я ждал и этого вопроса, Адонай. — Голос Ездры так же погрустнел, а взгляд притупился. — Это из-за той силы, которой ты их одарил. Они носители моего божественного естества, а простые люди не могут совладать с такой силой, поэтому Алгана так и не забеременела. Ты и Нелана равные, поэтому и стали родителями.

— А Бора и Ману? Они ведь тоже равные, почему у них нет детей, ведь я знаю, как они хотят их.

— Бора не может иметь детей и дело тут даже не в божественной силе, так сложилась ее судьба. — Ездра вновь закурил и присев, понурил взор. — Я пытался помочь ей, но даже мне не удалось изменить то, что сделали с ней Менди. Как гномы относились к своим рабам, ты и без меня прекрасно знаешь. Они всегда контролировали вашу рождаемость. Они боялись, что если вас станет слишком много, то вы сможете победить их и без магии, да и выискивать новорожденного избранника, среди меньшего числа младенцев, гораздо проще. Выборочно Менди проводили обряды над человеческими женщинами, делая их бесплодными, такой обряд был проведен и над Борой, когда та еще даже не родилась. Пока она была в утробе своей матери, Менди лишили ее возможности стать матерью самой. Это очень грустно и трагично, но обряд необратим, как я не пытался, у меня ничего не получилось.

— Ей об этом лучше не знать. — Прошептал Адонай, присев рядом с Ездрой. — Она не простит им этого.

— Она уже знает и уже простила.

— Но как?

— Бора догадывалась, что с ней что-то не так. Она ловила Менди и Ксаев и расспрашивала их обо всем. Конечно, те не желали выдавать ей правду, но ты и понятия не имеешь, каким ужасным пыткам может подвергать Бора своих врагов. — Ездра затянулся трубкой и, посмотрев в глаза Адонаю, пожал плечами. — Помнишь, как-то она была сама не своя, вот тогда-то она и узнала про обряд. Я видел ее душу и страшился, что Бора подчинится гневу, но она очень сильная девушка. Она не только приняла свое увечье, но и нашла в себе силы простить гномов.

— Но почему она не рассказала об этом мне?

— Ни тебе, ни Ману, никому вообще. Это ее тайна, пусть тайной она и останется.

Адонай согласно кивнул и зажмурился, что бы не дать слезам растечься по его щекам.

— Но однажды я смог победить Алгера, там, в бальном зале моего дворца. — Решил сменить тему разговора Адонай и как только он произнес эти слова, его как обухом по голове треснули. — Это был ты. Ты одолел его, а не я.

— Каюсь, грешен. Когда я увидел вашу схватку, то понял, что вам не выжить. Если бы Алгер убил вас, то этот мир оказался бы обречен и уже давно бы погиб. Я не мог допустить этого и поэтому я вошел в тебя, я наполнил твое тело своим божественным существом и одолел его.

— Так вот о каком свете мне говорили. Теперь понятно, почему я ничего не помню и почему больше так и не смог засиять.

— Кстати, я тогда не знал, выдержишь ли ты такую силу, или она погубит тебя, но я рискнул и риск оправдался. Благодаря тому случаю, ты сейчас и находишься здесь.

Ездра остановился и показал Адонаю на огромную расщелину в горе. Она зияла черным рубцом на ее белоснежном теле.

— Пойдем, мы уже почти пришли. — Ездра поманил Адоная, и они вошли в пещеру. — Сейчас ты увидишь то, благодаря чему живет этот мир.

Через несколько минут кромешной темноты, Адонай увидел тусклый свет. С каждым шагом он становился ярче и вскоре принял очертания кристалла. Великий князь уже догадывался, что за кристалл ждет его в конце тоннеля, но спросить об этом Ездру, не решился. Выйдя из темной узкой пещеры, он и Ездра оказались в огромном гроте, в центре которого возвышался кристалл Мира.

— Это он? — Еле слышно прошептал Адонай, пораженный величием кристалла. Кристалл был не просто огромен, он и был горой Кайлас.