Братство Майкрофта Холмса

Пока поезд вёз нас в Париж, мисс Хелспай успела много рассказать о своей семье. Её отец был серьёзно замешан в каком-то крупном скандале, приобрёл дурную известность и покинул Англию, когда она была ещё ребёнком. Мать переехала из Лондона в Кэнилуэрт и пребывала там в полном отрыве от мира до тех пор, пока Пенелопе не исполнилось девять лет. Брат, на несколько лет старше Пенелопы, оставался в Лондоне на попечении дяди, пока не закончил обучение в Хэрроу. После этого он переехал в Оксфорд, где учился в Тринити-колледже. Из этого рассказа следовало, что мисс Хелспай не видела брата много лет и даже почти не была с ним знакома. Конечно, напомнил я себе, если её рассказ был правдой. Ведь девушке ничто не мешало выдумать всю историю, чтобы разжалобить меня.

— Так что вы, конечно, понимаете, что теперь, после смерти моей дорогой матушки, я должна была поехать к Бертраму и попросить его оказать мне поддержку или, по крайней мере, сообщить, какие распоряжения относительно меня оставил отец, перед тем как скрылся от позора. Все эти годы матушка полностью обеспечивала меня, и я ни в чём не знала отказа. Поэтому я считаю, что отец оставил деньги, которые после кончины матушки должна получить я.

Рассказ мисс Хелспай был бесхитростным и занимательным, и мне стоило изрядного усилия не дать своим мыслям полностью погрузиться в повествование милой попутчицы.

— Как я понимаю, ваш брат не приехал на похороны матери, — сказал я, когда поезд двинулся по северному берегу Соммы.

— Нет, он не смог в это время оставить службу, — ответила Пенелопа, глядя под ноги. — Я уже много лет не видела Бертрама. Остаётся надеяться, что он узнает меня, когда придёт встречать поезд.

Я незаметно оглядел девушку сочувственным, но насторожённым взглядом и произнёс вслух:

— Бертрам Хелспай… — При этом я пытался вспомнить, не упоминал ли это имя Майкрофт Холмс в своих достойных энциклопедии обзорах жизни дипломатического корпуса. На ум ничего не приходило, но я знал, что моя память вполне могла подвести.

Когда мы наконец прибыли в Париж, я со смешанным чувством покинул мисс Хелспай, пробился через ужасающую сутолоку к телеграфу, назвал адрес: 221-Ц, Бейкер-стрит, Лондон, и спросил, не было ли для меня почты.

— Да, мистер… мистер Джеффрис, — ответил клерк на приемлемом английском языке, — пять часов тому назад. — Он вручил мне телеграмму.

Оглядев конверт, я заметил, что печать была повреждена. Содержание телеграммы оказалось следующим: «Есть неувязки в условиях опеки. Ожидаю указаний из Люксембурга. Пайерсон Джеймс, поверенный».

Я прочёл короткие строчки, восстанавливая в памяти инструкции, полученные от Майкрофта Холмса, и пришёл к выводу, что в Люксембурге меня будет ожидать объёмистый пакет с полезной документацией. Спрятав бланк во внутренний карман сюртука, я отдал телеграфисту текст, которому через несколько часов предстояло оказаться на столе моего патрона. «Не вижу результатов вашей работы. Должны быть другие варианты». Я надеялся, что вторая фраза передаст беспокойство, которое вызывала у меня мисс Хелспай; в разработанной нами с мистером Холмсом системе шифровки подобная ситуация не предусматривалась.

Поспешно покидая вокзал, я увидел, как дама, одетая в чёрное, возможно мисс Хелспай, садится в фиакр. Я находился далеко и не мог помочь ей, но всё же был озадачен. Подозвав извозчика, я велел везти себя в гостиницу, которая значилась в инструкциях, полученных от Викерса.

Пребывание в Париже оказалось, к счастью, не столь насыщенным, как прошлая ночь в «Красном льве». По пути в гостиницу я купил новую бритву и пластырь на случай, если порежусь, пользуясь незнакомым лезвием. В гостинице меня поселили в первую попавшуюся, как мне показалось, комнату, куда совершенно не попадал дневной свет. Официант, проявивший ко мне меньше интереса, чем пастух к овце из огромного стада, принёс безвкусную еду. Я проспал всю ночь и проснулся поутру, как только горничная постучала в дверь. Пока я складывал вещи, собираясь отправиться на вокзал, часть тревожных предчувствий успела рассеяться.

Но, спустившись вниз, я с изумлением узнал, что меня ожидает депеша от Викерса. «На сегодня впечатление удовлетворительное. Продолжайте действовать согласно инструкции. Как и условлено, Дортмундер встретит вас». Внизу стояла зловещая подпись: «Викерс, от имени Братства».

Завтрак входил в стоимость номера. Вчерашний безразличный официант подал мне несвежий бисквит и чашку крепчайшего, но остывшего кофе. Хозяин удостоверился, что я забрал багаж, назвал сумму и с язвительной усмешкой отказался от предложенных чаевых. И через несколько минут, сев в фиакр, запряжённый клячей, потерявшей правую заднюю подкову, я двинулся к следующему этапу своего путешествия.

На сей раз мой покой никто не потревожил, и я безмятежно рассматривал в окно пробегавшие мимо французские ландшафты: небольшие деревушки на пологих холмах, промелькнувший церковный шпиль… Всего этого было достаточно для того, чтобы меня окутало убаюкивающее ощущение безопасности, которое, я знал, могло исчезнуть в любой момент.