Братство обреченных

«Суки мы страшные. — Сердце Ветрова обливалось кровью, когда он читал это письмо. — Ничего ведь толком и не сделали. Надо поактивней. Мямлим что-то, вот нас и посылают. А человек страдает… Нет, надо другой выход искать…»

— Ольга, наш подопечный весточку прислал, — произнес Андрей. — Сейчас зачитаю.

«С момента нашей встречи прошло больше месяца, — писал Куравлев. — Простите, что решил побеспокоить Вас своим письмом. После выхода статьи многие говорили мне: «Так ты и вправду невиновен? Ну все, готовься: скоро домой поедешь!» Но идет время, а ничего не двигается. Теперь мне говорят: «Наберись терпения и жди. Все будет хорошо!» Но ведь Вы знаете, что хуже нет, чем ждать и догонять. А ждать в неведении — это в два раза томительнее и тяжелее. Извините, пожалуйста, меня за это письмо. Вроде бы получается, что я Вас укоряю за молчание, — нет, нет! Даже и не думайте так! Я прекрасно знаю и понимаю, что кроме меня у Вас своих дел невпроворот и на работе, и дома. Поймите меня правильно, я сейчас нахожусь как бы в подвешенном состоянии. Вроде бы вот уже и свет появился в конце туннеля, по которому я иду. Но я иду и не знаю, что это конкретно за свет? То ли действительно свет в конце туннеля. То ли лампочка на стене. Или, может, это прожектор локомотива, который несется мне навстречу? А как хочется узнать истину!

Известий я ниоткуда не получаю. От жены Татьяны тоже больше трех месяцев ничего не было. Это же словно какой-то злой рок преследует меня! Сплошные неудачи, отовсюду отказы, отписки и так далее и тому подобное. Как жить после этого? На что мне надеяться?

Еще раз прошу у Вас прощения за то, что отрываю от более важных дел. Но мне ведь, по сути, больше и некому писать. Остались еще только мама и жена. Но жене надо кормить и воспитывать детей. Она осталась одна. А маме — я у нее единственный ребенок — гораздо тяжелее, чем мне.

Не хочу больше о грустном. Ведь с Вашим появлением в моей жизни появилась надежда. А это очень важно, чтобы в сердце была надежда! Особенно остро это понимаешь здесь, в Черном Дельфине!

Сегодня ходил на рентген. Проверяли здоровье на предмет туберкулеза. Сдал все анализы. Слава богу, все нормально. Старые болячки иногда донимают. Но это поправимо. Обращаюсь в медчасть. Мне выдают необходимые лекарства.

Каждый день нас водят на прогулки, которые проходят на улице, в специально оборудованных для этого прогулочных двориках. Они также разделены как бы на отдельные камеры, и каждая «камера» гуляет в своем дворике. Для прогулок у нас есть теплые бушлаты-фуфайки, шапки и ботинки. Так что все нормально. Проблем нет. На улицу нас выводят с закрытыми глазами. Так что корпус тюрьмы я снаружи не видел. Только знаю, что он — красного цвета.

Еще у нас можно заказывать книги из библиотеки. Недавно я прочитал о приключениях Поттера — мальчика-волшебника. Книга, конечно, интересная, но все же больше детская. Вот с удовольствием прочел про Хоббита (книгу Толкиена «Властелин колец»). К сожалению, нет третьей и первой книги. Но первую книгу я в 1999 году слушал по радио. В этом году прочитал вторую книгу. А вот третью, возможно, прочту в какое-нибудь другое время.

Ну вот вроде бы и все… А можно к вам обратиться с просьбой? Я понимаю, что это нагло. Вы и так сделали для меня гораздо больше, чем я мог надеяться. Но не могли бы Вы прислать мне книгу Александра Дюма «Граф Монте-Кристо?» Мне очень неудобно просить у Вас. Но в нашей библиотеке очередь на эту книгу расписана на много лет вперед. Она постоянно находится на руках. А я очень хочу ее прочитать.

Если Вам трудно, я не настаиваю. Огромное Вам спасибо за все то, что Вы сделали для меня!

С уважением!!!

Геннадий Куравлев»

В тот же вечер Андрей нашел на книжном развале возле станции метро «Проспект мира» книгу «Граф Монте-Кристо». А на следующий день выслал ее в Соль-Илецк.

— Нам надо быть поактивней, — решительно сказал Андрей, обращаясь к Азаровой. — Мы так можем много лет возиться. А человек каждый день ждет.

— Мы добьем их, — так же твердо ответила Ольга. — Но пока не пришло уголовное дело, пусть он подождет. Мы ничего не можем сделать. Пойми: это тонкая шахматная партия. Здесь нельзя допустить неверного хода…

«У шахматиста всегда есть выбор, как ходить, — подумал Андрей. — А мы прем напролом. Какая же это шахматная партия?»

— Это скорее кавалерийская атака на танки, — вслух произнес он.

— Андрюша, я тебя умоляю! — высокомерно воскликнула она. Мол, что ты суетишься? Остынь! Все будет хорошо! Так что не путайся у меня под ногами и не жужжи над ухом.