Братство обреченных

— Естественно. И еще. Я принес справку, которую мы подготовили для центра. Изучали обстановку, умонастроения населения. По всем показателям видно, что народ вас поддерживает. Превалируют такие разговоры: как нам повезло, что у области крепкий хозяин. Если уйдет — страшно. Вот справка. Я оставлю ее у вас. В центре она тоже станет решающим аргументом, чтобы приняли все меры для обуздания нездоровых сил. Я лично сделаю все возможное, чтобы донести понимание этого до самых высоких руководителей.

— Действуй. — Лицо губернатора смягчилось.

Генерал-чекист еле уловимым движением (даже не движением, а стремлением) показал, что собирается встать и уйти. Но что-то его будто остановило…

— Чуть не забыл, — произнес он таким тоном, словно действительно чуть не забыл о какой-то мелочи. — У некоторых наших подразделений подошел срок, когда пора менять места дислокации. Мы присмотрели несколько зданий в городе. Но федеральный центр, как всегда, выдал очень скромную смету. Не могли бы мы с вами решить этот вопрос: снизить балансовую стоимость и продать по ней?

— Конечно, решим, что за вопрос. — В голосе губернатора звучала доброжелательная снисходительность.

Хозяин тут же связался со своим министром по имуществу и дал необходимые указания…

Однако на следующий день, когда «Репортер Оренбурга» вышел со статьей, губернатора чуть удар не хватил. А также — министра печати и начальника управления информации. Они-то целый день готовили положение, проводили совещания, ломали голову — как заставить московских журналистов регистрироваться? Не проверять же у каждого приезжающего в Оренбург паспорт, спрашивая: вы случайно не журналист? А московская пишущая братия — она высокомерная и недисциплинированная. Ни за что сама не придет, если ей не будет надо («Суки эти журналисты», — постоянно повторял вслед за губернатором министр печати). Решили сделать так: разослать циркуляр по всем госучреждениям, чтобы информировали обо всех случаях обращения журналистов (как местных, так и приезжих, особенно — приезжих из Москвы) и не предоставляли журналистам никакой информации до получения теми аккредитации при администрации губернатора.

— Да, надо сделать именно так, — сказал министр печати. Потом они начали разрабатывать собственно положение об аккредитации. Но у них даже и в мыслях не возникло, что у какой-нибудь местной газеты хватит ума перепечатать статью из «Советского труда». В общем, упустили этот вопрос.

— Мать вашу так-растак! — Губернатор махал кулаками и топал ногами.

Он разорвал в клочки номер «Репортера» и бросил его в лицо министру печати.

— Засранцы!

Чиновники стояли опустив головы и согнувшись, как два знака вопроса.

Им досталось по полной программе. После головомойки Хозяин объявил каждому по строгому выговору и лишил премии.

— Еще один такой прокол, и я вас обоих в дворники переведу! Все пошли вон. И разберитесь с «Репортером», кто заказал перепечатать этот пасквиль?

Через час главный редактор «Репортера Оренбурга» на полусогнутых спешил к министру печати области. Его газета считалась независимой и коммерческой, потому что входила в региональный медиахолдинг. А тот спонсировался крупными предпринимателями местного уровня. Но ни предприниматели, ни независимые журналисты не могли слова сказать против власти.

Если бы редактор знал, какую бурю вызвала «Генетическая ошибка?» в вельможных кабинетах, он бы ни за что не стал ее перепечатывать. Но он ничего не знал. Накануне утром ответственный секретарь показал ему «Советский труд» и предложил перепечатать. Редактор прочитал статью и согласился.

— Надо же, — удивился он. — И откуда они только узнали?

Редактор имел в виду московских журналистов. Его восхитила их работа. Но сейчас он клял и «Советский труд», и ответственного секретаря, и свою горькую судьбину.

— Ты что, м…к, творишь? — с угрозой в голосе спросил министр печати. На его лбу вздулись жилы, щеки побагровели. У редактора же от страха сердце будто превратилось в ледышку. Мороз обжег грудь. — Погнался за дешевой сенсацией? Денег захотел заработать? — Министр уже не был похож на того согнутого, затравленного человечка, что стоял в кабинете губернатора. Теперь это был Зевс, мечущий громы и молнии. — На месяц отлучу тебя от киосков! Будешь знать! Кто тебе заплатил?!

— Н-никто…

— Как — никто? Да ты знаешь, что это такое? — Министр потряс газетой.

Если бы редактор бывал в кабинете губернатора, то отметил бы, что этот жест как две капли воды похож на губернаторский в подобных случаях. Но редактор не бывал у Хозяина. Потому что для губернатора редактор какой-то газетенки (тем более независимой) вообще не уровень! Такие люди даже до порога его приемной не могли дойти.

— Это политическая провокация! — продолжал греметь министр. — Ты льешь воду на мельницу врагов!

Редактор умолял простить, обещал напечатать любое опровержение, чуть ли не на коленях ползал. Министр был безжалостен и методично втаптывал редактора в грязь.