Братство: Опалённый

Завершить ему свою фразу не удалось — подкравшись сзади и разогнавшись по своим погибшим товарищам, сразу три крысюка взмыли в воздух, чтобы окончить свой полёт у него на спине. Не ожидавший толчка сзади человек покачнулся, и, в следующий момент, словно у крыс и был тот неведомый генерал, вся их масса, полностью презрев смерть, накинулись на него сбивая с ног и образовывая шевелящийся, торжествующе пищащий холм на месте, где только что возвышался одинокий воин.

— Так, Сэм, ты жив? — Раздался в шлеме удивительно спокойный для такого момента голос сервитора: — Жив?

— Да жив я, жив. Только шевелиться тяжело, придавили, гады.

— Статус брони какой? Ну — индикатор какого цвета?

— Эээ… Пока зеленый, но начинает желтеть, — скосил глаза на силуэт человечка, Люциус.

— Нормально. Тогда приступим к следующей фазе обучения. Итак, мой прилежный ученик… На тебе сейчас надета силовая броня. Наверное, ты уже задавался вопросом — «А почему она так называется», верно, дружок?

— Желтеет! Сервитор! К делу переходи!

— Я вижу, всё нормально — минут двадцать ещё выдержишь.

— А… А чего тогда про индикатор спрашивал???

— Твоё психическое состояние проверял. Так вот. Продолжим. Силовой, мой юный друг, твоя броня так называется потому… А как ты сам думаешь, почему?

— Убью! Вырву лапу и знаешь куда засуну?! Она вся уже желтая! — Дернувшись, Сэм попытался подтянуть руки под себя, стремясь принять упор лежа, но погребшая его шевелящаяся и безостановочно грызущая броню масса навалилась на него с новой силой, надежно припечатывая тело к полу.

Хрусть-хрусть-хрусть — слаженная работа тысяч острых зубов мало по малу стачивала металл успехов, обещая самым усердным щедрый пир, когда прочная скорлупа лопнет и можно будет наполнить рот восхитительно горячей и сладкой кровью, притупляя, пусть на краткий миг, терзавший крохотный мозг неистребимое чувство голода…

— Не паникуй, — голос сервитора был по-прежнему спокоен: — Времени — до Терры сбегать и вернуться. Так… На чем я остановился? Ах, да. Силовой, твоя броня называется по тому, что все элементы — ну там руки, ноги или пальцы, оборудованы усилителями. В такой броне подготовленный воин способен ударом кулака пробить борт крейсера, или — если потребуется, согнуть ствол танкового орудия. Истории известны случаи, когда…

Перестав его слушать, Сэм вновь попробовал пошевелиться — результат от предыдущего отличался мало.

— Не работает! Броня твоя силовая — не пашет, — перебил он сервитора, воодушевленно повествующего о неком воине, сумевшим, во время одного боя, вывести из строя не менее пяти танков голыми руками.

— Чего? — прервав описание того, как герой, пробив рукой люк мехвода, вытащил и разорвал последнего, черепок на пару секунд смолк — совсем как человек, потерявший нить беседы.

— Броня не пашет! Твою мать! — начавший краснеть силуэт мягко говоря — нервировал: — Меня ж сожрут нахрен сейчас!!!

— Ой… Извини, — в тоне черепка послышались виноватые нотки: — Я ж тебе питание не включил! Представляешь, как смешно?! Я-то думал — ты просто полежать захотел, вот и начал тебя развлекать. Хи-хи-хи…

— Пи-та-ни-е, — простонал Сэм, уже практически ощущая, как броня, основательно истонченная зубами хищников, начинает прогибаться по массой их тел.

— Да всё-всё-всё, включаю. Чего ты паникуешь? Они тебя ещё минут восемь грызть будут. Расслабься.

Пробежавшая по броне короткая дрожь практически не отличалась от испытанной Люциусом в каптерке, разве что рядом с уже солидно красным силуэтом загорелась маленькая молния, без лишних слов подтверждая подачу питания системам силовой брони.

Серый холм, а с момента падения Сэма он почти вдвое прибавил что в высоте, что в объеме, внезапно задрожал — сновавшие по его склонам в поисках лазейки внутрь, опоздавшие, замерли, и издав тревожный писк, рванули прочь, всем своим нутром ощущая надвигающиеся перемены и спеша спасти свои шкуры.

Холм же, не прекращая дрожать, качнулся, обрушивая на пол с десяток сцепившихся созданий, дернулся вверх, в бок, присел и вдруг, раскрывшись как цветок, а ещё вернее сказать — уподобившись только что родившемуся вулкану, выплюнул вверх огненную струю, вершину которой увенчивала, расставившая руки в стороны, фигура человека, чья броня прямо-таки сочилась кровью передавленных, в недрах холма, крыс.

Зависнув, на пару секунд, человек сложил руки на груди — сцепленные большими пальцами ладони изобразили символ Империи и начал опускаться вниз, прямо на корчившихся в пламени крыс. Подхватив с пола топор, он резко прыгнул в сторону, занося над головой своё оружие и с силой опустил лезвие на особо крупного крыса, в оцепенении наблюдавшим за происходящим.

Генерал этого воинства — а это был именно он, даже не пошевелился, когда окутанное тонкими синими молниями лезвие развалило его на две половинки, превращая начавшую было собираться армию в стаю перепуганных, ищущих спасения в бегстве, животных.