Братство Порога

Хоть тролли и ненамного умнее диких зверей, хоть и живут они всего лет сорок – пятьдесят, но, отличаясь громадными размерами и соответствующей силищей, могут находиться под водой от нескольких часов до нескольких дней. Воля богов была такова, что новорожденный Гадхард выбрался на сушу. Кто знает, как повернулась бы его судьба, если б его подобрали зеленокожие сородичи или мирные охотники; но новой семьей для Гадхарда стали Лесные Братья, немногочисленный отряд которых в сумерки вышел из леса неподалеку для разведки местности. Лесные Братья же и дали ему имя: Гадхард. Что на их разбойничьем жаргоне означало – Живая Добыча. Очень скоро выяснилось, что физически найденыш мало чем отличается от народа, к которому принадлежал его папаша (разве что мордой он больше походил на человека, а не на громадную жабу, как другие тролли, да и на голове у него росла вполне человеческая шевелюра, тогда как все тролли были лысы), зато по уровню умственного развития он вполне мог сравниться с человеком; правда, не со всяким, а только со страдающим слабоумием. До десяти лет (почти уже зрелый возраст для троллей) Лесные Братья не спускали его с цепи, методично обучая приемам палочного боя и время от времени используя в качестве боевой машины в битвах с охранниками торговых караванов.

Равно как и другим хищникам, Лесным Братьям приходилось часто менять места охоты в поисках новых жертв. И как-то забралась ватага в далекие заболоченные леса, и на первой же стоянке Братья напоролись на самку тролля с целым выводком детенышей. Троллиха яростно защищалась, убив троих разбойников и покалечив с полдесятка, но ее удалось-таки одолеть, исколов копьями ноги. Детенышей хладнокровно пустили в общий котел, а самку не стали убивать, ради смеха бросили Гадхарду. Но, против ожидания Братьев, Гадхард не набросился на жалобно скулившую раненую троллиху, как подобает любому уважающему себя самцу. Он довольно долго кружил вокруг нее, звеня своей цепью, обнюхивая и пытаясь заговорить (Гадхард овладел человечьим языком на таком уровне, что вполне был способен поддерживать простой разговор). Убедившись в том, что она не понимает его и даже, видимо, не видит особого различия между ним и мучителями-людьми, Гадхард в замешательстве отошел. Вечером ему швырнули изрядный кусок ее мяса, но Живая Добыча даже не шелохнулся. С того времени часто стали замечать Братья, как ночами Гадхард негромко говорит сам с собой, и не раз бивали его за то, что он царапал когтями свой ошейник и грыз звенья цепи. Если бы кто-то из лесных молодцов имел привычку задаваться вопросами по поводу окружающей действительности, он, наверное, пришел бы к выводу, что их зеленокожий гигант-питомец впервые в жизни задумался над тем, кто он на самом деле такой?

Но настал тот день, когда в одном из боев цепь, удерживающая Гадхарда, лопнула. Ощущение свободы неожиданно опьянило Гадхарда. В нем вдруг проснулась голубая графская кровь. Получив возможность двигаться так, как ему хочется, а не туда, куда его направляют, он впал в безумство. Когда кровавая пелена спала с его глаз, оказалось, что он стоит на лесной тропе совершенно один, покрытый кровью с головы до ног, с размочаленным обломком дубины в лапище. А вокруг вперемешку валяются трупы торговцев, их наемников и кое-кого из Лесных Братьев с размозженными головами.

Гадхард подобрал обломок меча, рукоять которого мертвой хваткой сжимала оторванная по плечо рука, содрал с его помощью со своей шеи многослойный кожаный проклепанный ошейник и огляделся. Лесная тропа вела с запада на восток. На востоке располагался лагерь Лесных Братьев, и полутроллю хватило умишка избрать противоположное направление. Он двинулся на запад. Шел несколько ночей подряд, светлое время суток проводя в ямах или на деревьях. На второй день пути Гадхард повстречал одинокого тролля и с омерзением отшатнулся от него. Когда же тот сам заинтересованно потянулся к нему, дивясь густым волосам на голове, лохмотьям набедренной повязки и свежесломанной дубине в лапах (тролли не нуждались в оружии, обходясь мощными когтями и зубами), Гадхард обложил его самыми грязными ругательствами, какие только слышал от своих старых хозяев. Это не помогло – тролль не понял полутролля. Тогда Гадхард дубиной раскроил ему башку. Брезгливо обошел труп и направился дальше.

Несколько раз ему попадались человеческие поселения. Гадхард не входил в них. Зато подолгу сидел где-нибудь в укрытии густой травы и, взволнованно дыша, наблюдал. Его неудержимо тянуло к людям.