Братство снайперов

Один глаз Влада по-прежнему был рабочим, а это означало, что после отключки мучители не сочли нужным бить его по лицу. Бесчувственное связанное тело просто затащили в кузов грузовика и бросили на грязный пол.

Ответа на вопрос не последовало, и Захир-Наим, не ожидавший от своей жертвы ничего другого, кроме молчания, продолжил с прежней ироничной интонацией:

– Я не люблю, когда кто-то режет моих людей, словно кур накануне Рамазана. Я сам могу себе это позволить. Я могу зарезать любого из них, когда мне захочется. Но это я… Потому что они – мои люди. Никому другому этого не позволено, – Захир-Наим выдержал паузу. – Ко всему прочему, Латиф был моим молочным братом. Для вас, неверных псов, этот факт может ничего и не значить, но в наших кругах… Одним словом, ты умрешь! И будешь делать это долго и мучительно. Даже если согласишься откровенно ответить на мои вопросы. Теперь это ничего не меняет. На тебе кровь Латифа.

Рука Захир-Наима скользнула к брючному ремню, и араб снял с него утянутый в кожаный чехол армейский нож. Бросил чехол на пол. Перед глазами Влада блеснул стальной клинок. Захир-Наим криво усмехнулся. Поднес нож ближе к лицу пленника и аккуратно поддел кончиком левую ноздрю. Лезвие легко вспороло кожную ткань. Теплая кровь потекла по губам и подбородку Влада.

– Когда мы приедем в Марун-эр-Рас, я лично займусь тобой, пес, – пообещал Захир-Наим. – Я буду планомерно отрезать тебе по пальцу, и с каждым новым приступом боли ты будешь вспоминать, как вспорол шею моему человеку. До тех пор, пока ты не умрешь.

Точно таким же легким движением араб вспорол и вторую ноздрю пленника. Вытер кончик ножа о щеку Влада, отпустил его волосы. Влад упал лицом в натекшую лужу собственной крови. Запах кошачьей мочи ощущался теперь не так остро.

Грузовик остановился.

– Уже? – вскинулся Шакир-Хосни, прогоняя от себя навалившуюся дремоту.

Его мало интересовала судьба пленника и то, что с ним собирается делать Захир-Наим. Шакира-Хосни радовало сейчас только одно обстоятельство – возвращение из Хулы в Марун-эр-Рас. Там у ливанца была семья – жена и трое детей.

Захир-Наим слегка отогнул брезент.

– Рановато, – мрачно произнес он и тут же распорядился, обращаясь к Шакиру-Хосни: – Сходи и спроси, что там случилось.

– Пикет, наверное, – предположил Ибтихаж.

Шакир-Хосни поднялся с лавки, по-кошачьи потянулся, подобрал автомат и спрыгнул с борта кузова на землю. Порыв ветра ударил ливанца в лицо. Он прикрыл ладонью глаза, предохраняя их от атаки колких мелких песчинок. Несколько горстей ворвались внутрь кузова и хлестнули Влада по босым пяткам. Пленник облизал губы. Его мысли переключились на Локиса. Что сейчас делает Владимир? Смирился с произошедшим и благополучно вернулся в Россию? Или активно пытается что-то предпринять?

Разумеется, Влад больше склонялся ко второму варианту. Локис был не тем человеком, который способен бросить товарища на произвол судьбы. Штурм мог убедиться в этом еще в школьные годы, когда они вместе попадали в различные переделки. Ничего не изменилось и сейчас. Остановить Владимира могло лишь известие о смерти друга. Но известие, которому можно было верить на сто процентов.

Мысли о Локисе вселили во Влада надежду, но всего лишь на одну секунду. Затем она испарилась столь же стремительно, как и появилась. Что мог поделать Володька в чужой стране без существенной поддержки? Как он мог помочь ему? Да никак. Попробует, конечно, надавить на Залинтайна, потом, может быть, и на самого Найера… Попылит, побрызжет слюной и… смирится. Ничего больше в данной ситуации Локису не оставалось. Влад рассуждал объективно. Он и сам не сумел бы найти выход из положения, будь он на месте Локиса. Владимиру придется вернуться в Россию, а ему… Ему суждено умереть. В тех самых страшных мучениях и пытках, обещанных Захир-Наимом.

Брезентовый полог вновь откинулся в сторону, и в кузов забрался Шакир-Хосни. Его ботинки были сплошь покрыты дорожной пылью.

– Что там? – коротко поинтересовался Захир-Наим.

– Пикет.

– Я же говорил, – Ибтихаж с хрустом зевнул.

– Совсем озверели, собаки, – Шакир-Хосни пристроил автомат на лавке. – Малак им бумаги показывает, а они требуют показать, что в кузове… Мы, что, похожи на неверных? На шпионов, да?

– И что дальше?

– Да ничего. Пришлось напомнить им, где их место. Сейчас поедем. Только это не последний пикет, Захир-Наим. Чувствую, ехать нам придется долго.

– Надо было вертолет брать, – опять подключился к дискуссии Ибтихаж.

– Ну да! А этого куда? – Шакир-Хосни с презрением пнул пленника в бок.

Влад приоткрыл один глаз. Приглядеться, что происходит, было сложно. Все, что ему хотелось сейчас, так это по возможности дольше пребывать в состоянии небытия. Когда отключалось сознание, Штурм переставал чувствовать боль. Казалось, на его теле не осталось ни одного неповрежденного места. Арабы расстарались на славу.

– Я вообще не понимаю, зачем мы взяли его с собой, брат, – Ибтихаж обратился не к Шакиру-Хосни, а к своему старому другу. – Нужно было просто пристрелить его и оставить в Хуле на радость стервятникам.