Братство спецназа

– Видел я такие фильмы. Только и в жизни бывает порой как в кино. Все пули из одного ствола. Тоже из «ТТ», как и в случае с Толстяком. Экспертиза… Никуда не попрешь против нее…

– В самом деле? – удивился Оленин и насторожился. Есть от чего насторожиться. Сам он стрелок хороший, опытный, боевая практика в Афгане богатейшая. И эта практика дает возможность стрелять хладнокровно, быстро и прицельно. Но Николай Сергеевич никогда бы не пошел на три ствола. Надо быть сверхбыстрым, чтобы успеть выстрелить до того, как это сделают противники.

Но на такое мог пойти Сохатый. В том случае, если он знает, что Седой сделал на него донос. И уж тем более, если ему донесли, что Оленин дал поручение Седому узнать как можно больше о Сохатом. Дым Дымыч не знает страха. Он боец слишком высокого класса, чтобы позволить кому-то опередить себя. А риск вызывает у него только спортивный азарт.

Опять Сохатый, опять Дым Дымыч. Куда ни сунься, мысли к нему возвращаются. Это становится уже манией. Надо быстрее решать: или – или… Или он по следу Лосева пускает Овчинникова, или продолжает осторожничать, боясь командира несправедливо обидеть. Дым Дымыч и так уже несправедливо обижен властью. Может, хватит с него?

– А ты не думаешь, что один или двое могли держать убиенных под прицелом, не давая достать оружие, а третий в это время стрелял?

– Вариант. Но маловероятный. На игру похоже. Так дети могут баловаться, а эти должны были бы временем дорожить. Чем быстрее отстреляются, тем лучше для них. Безопаснее.

– А предположим, у двоих были муляжи, а настоящий пистолет только у третьего? Пистолеты тоже на улице не валяются.

– Валялись… При дефиците оружия они бы забрали с собой пистолеты убитых.

– А знаешь что? – вдруг пришла Оленину почти компромиссная мысль. – Здесь в Челябинске живет мой бывший командир. Офицер-спецназовец. Давай пригласим его для экспертизы. Или хотя бы проконсультируемся у него. Если уж и он скажет, что один человек в состоянии опередить троих, то я пасую…

– Попробуем, – осторожно согласился Овчинников.

– В него самого, кстати, сегодня ночью стреляли, – сказал Оленин, взял в руки трубку и, не торопясь набрать номер, вкратце пересказал ночную историю. – Вот так… Я туда выезжал. Он мне звонил.

Ночную стрельбу Овчинников разрабатывать не стал, своих дневных дел хватает, и пока Оленин набирал номер, капитан отошел к окну.

Ответили сразу.

– Да. Слушаю.

– Привет, командир.

– Привет. Ну, слушай, и народ в ваших органах пошел! – Сохатый с разбега двинулся в атаку. – Где вы таких понабирали. Вот тут сидит у меня сейчас капитан. Так он пытается доказать мне, что это я сам из хулиганских побуждений стрелял по своим окнам… Ты что-нибудь понимаешь?

Оленин хохотнул.

– Не обращай внимания. И такие у нас, к сожалению, встречаются. Как ночь провел? Выспался?

– Какой там сон…

– И у меня то же самое. Но я по другому делу. Я тебя сейчас хочу привлечь к сотрудничеству с областной прокуратурой. В качестве эксперта. Много это времени не займет. Сможешь подъехать?

– Конечно.

– А капитану дай время подумать… Отпусти его с богом… И не осуждай. Таких уже не исправить. Через сколько будешь?

– У меня машина у подъезда стоит. Через восемь-десять минут.

– Я выйду встретить…

Оленин положил трубку. Машина у Сохатого стоит у подъезда. Давно стоит? Может быть, всю ночь после происшествия простояла. Или он сам только недавно приехал? Сохатый мог уже сам разобраться со стрелявшим в него. Опять зашевелились подозрения.

– Ты сегодняшнюю сводку не смотрел? – спросил он у Овчинникова.

– Нет еще. Я с утра к тебе отправился.

– Знаешь что, позвони кому-нибудь из своих ребят… Пусть срочно гонят в институт и берут с собой твою кладовщицу, которая киллера встретила. И везут ее в тир «Динамо», рядом с вахтой пусть посадят. Она должна внимательно посмотреть на нас…

– Этот твой командир?.. – спросил Володя настороженно.

– Я ничего пока не говорю. Пусть посмотрит. Только не надо ей показывать конкретного человека. Работаем без понятых, так что это все пока так… Как вода сквозь пальцы…

– Уловил. Звоню, – Володя взялся за телефонный аппарат.

– А я пока за сводкой к дежурному сбегаю. И потом позвони в тир, договорись.

Когда Оленин вернулся со сводкой в руках, капитан уже договаривался с тиром. И показал старшему следователю поднятый большой палец. Все в порядке. Свидетель будет на месте.

Сводка рассказывала о трех трупах. Сожительница зарубила топором пьяного сожителя и сама вызвала милицию. По неустановленной причине выбросился из окна шестого этажа пенсионер. Квартира была заперта изнутри. Кроме жертвы, там никого не было. И на берегу озера Смолино, на пересечении улиц Гагарина и Новороссийской, найден труп мужчины сорока пяти – пятидесяти лет. Смерть наступила от проникающего ранения неустановленным острым предметом через глаз в мозг. Личность убитого устанавливается. И никаких пулевых ранений между глаз. Это уже легче.

И вдруг до зеленой тоски захотелось, чтобы кладовщица не опознала в Сохатом того человека, которого она видела.

Оленин все-таки любил своего командира.