Братство тибетского паука

Он свернул с дорожки и одиноко брел прямо по траве вдоль ограды — вечер стоял теплый и безветренный, тяжелый, сладкий аромат цветов повис над землей, как облако боевого отравляющего газа. Навязчивый запах, казалось, проникал прямо в поры тела. Чтобы избавиться от наваждения, Огаст вытащил сигарету, но спичек у него при себе не оказалось, а подниматься в курительную совсем не хотелось: он опасался снова попасть под горячую руку оклемавшемуся морскому волку.

Оставалось надеяться, что на кухне ему не откажут и выручат огоньком. Он обогнул здание и оказался на заднем дворе.

Тут кипела жизнь!

Тощая девчушка-подсобница выметала со двора черные птичьи перья, миссис Диксис шумно препиралась со слугой-сикхом:

Устроили невесть что! Разницы между птичьим двором и кухней не понимаете? — в крепкой руке кухарки была зажата скалка, и миссис Диксис многообещающе постукивала ею, как питчер бейсбольной битой, о свободную ладонь. — У младшей прислуги своей работы хватает, недосуг прибирать за каждым двор!

Мы не имеем к этому отношения! Не надо принимать нас за дикарей. Мой господин не ест мяса, потому мистер Честер разрешил мне приготовить рис…

Сейчас я вам обоим устрою… Мистер Честер! Можно вас?!? — во все горло завопила кухарка.

Мистер Честер покинул сервировочную, материализовался во дворе и воззрился на растерзанную черную птицу, которую миссис Диксис вытащила из-под крыльца. Головы у птицы не было — только обрубок шеи в запекшейся крови.

Полюбуйтесь — специально не выбросила! Говорит, это вы разрешили…

Наверное, кот задрал птицу… — поморщился индус.

Кот? — ахнула возмущенная кухарка. — Кот не обучен рубить птице голову ножом, да еще так, чтоб кровища и перо по всему двору! С тех пор как ты заявился на кухню и развел вонищу, бедный котик сидит под буфетом, носа не кажет, даже на сливки не выманить!

Миссис Диксис, выбросите эту мерзость и взгляните сюда, — мистер Честер с ловкостью циркового артиста поставил на перила поднос с обеденной посудой и поднял крышечку над сахарницей: Здесь пусто!

Пусто, и что?

Полагаете, джентльмены после чая распихали остатки сахара по карманам?

Ну, знаете, мистер Честер, чем занимаются джентльмены — не моего ума дело. Ночевали они вчера ночью в доме или нет, где были, что делали — мне без разницы, — затараторила кухарка. — Другой вопрос, кого считать джентльменами. Например, где вы видели джентльмена в казенных подштанниках?

Разве можно по кальсонам судить о человеке?

По вашим очень даже можно!

Миссис Диксис, я не стану поощрять подобных обсуждений!

Ой, мистер Честер, поверьте вдовой женщине: там нечего обсуждать. Он же гнутого фартинга чаевых никому не выдаст, а жрет за двоих, одно название — «коммандер». Я не удивлюсь, если такой типаж позарится на дармовой сахар…

Допустим. Но я провел взвешивание остатка сахара в кладовой и весьма удивлен.

Неужто стало больше? — съязвил Лесли и унес поднос в сервировочную.

Я что вам, сторож при кладовой, мистер Честер?! Вы же сами вот этим вот, — кухарка мощной дланью ткнула в сторону сикха, — гостям, прости Господи, разрешили вертеться при кухне. Прикажете мне плиту распилить из-за них напополам? Придумать, будто заморский джентльмен может отравиться моей едой! Натуральное оскорбление, ведь я член профсоюза домашней прислуги, а не какая-то поденщица. Да, я в него вступила еще до всеобщей стачки![21][22]Не говоря, что индийские блюда я умею приготовить лучше многих! Потому что выросла я в Дели, мой отец был камердинером самого полковника Джеферсона из колониальной полиции. Он-то знал, чего ожидать от дикарей из внутренних княжеств. Мяса они, может, и не едят, а удавить человека веревкой или платком им раз плюнуть! Сперва зарежут черного петуха, — вроде вот этого! — чтобы, значит, задобрить свою темную богиню и ночью чтоб с убийством сладилось…

Воспитанному гостю следует удалиться при первых звуках кухонной свары — только Огаст не мог шевельнуться: его ноги вросли в землю, как камни древнего мегалита. Все, что он читал и слышал об индийской секте душителей-тугов, разом всплыло в памяти, его пальцы похолодели и задрожали.

Почему, за какие грехи именно он попал в этот ужасный, убийственный особняк?

Это пустые суеверия! — возмутился слуга- сикх. Он держался с определенным достоинством, чтобы не сказать надменно. — Мадам, вам лучше не рассуждать о чужих культах, а вернуться к своим кастрюлям!

Правильно говорить — «мэм», — тут же указала гостю на промах кухарка. — Мадамы — это те, кто содержат бордели. Только кто же пустит такую ласкарскую [22] морду в приличный английский бордель?…

Миссис Диксис, возвратитесь в рамки благопристойности!

Я-то замолчу. Только не удивляйтесь, если утром найдете удавленника…

Кухарка со всей силы зашвырнула мертвую птицу в мусорный бак, отерла вспотевший лоб тыльной стороной руки, сняла передник и вручила мистеру Честеру.

Нет, я в этом вертепе ни минуты не останусь. Хватит!

Она вернулась в кухню. Снова вышла — уже в летнем пальто, шляпке, украшенной целым пучком искусственных растений, перчатках и с вместительной сумкой в руках.