Братство тибетского паука

Глаза чувствительной девушки наполнились слезами и были сейчас прекрасны, как у кинодив с крупных планов в немых лентах. Молочную белизну кожи подчеркивало платье персикового цвета — затканный сложными узорами китайский шелк струился и переливался богатством оттенков, длинная нитка жемчуга терялась в драпировках. Волосы Анны были подхвачены высоким черепаховым гребнем, такие обожали модницы в начале прошлого столетия — абсолютный demode[45]. И этот наряд, и она сама были слишком хороши для прогулки по сельской ярмарке. Княжна Львова была восхитительно несовременной юной леди!

Глупости, — передернула плечами Маргарет.

Действительно, не берите в голову, мисс Львова! — поспешил успокоить юную красавицу Эдвард. — Такие поверья — сплошная ерунда! В Оксфорде тоже болтают, что если лодка во время регаты выбьется в лидеры уже за мостом и получит приз, то все ребята из команды умрут в ближайшие пять лет. Мой дядя, лорд Глэдстоун, был рулевым в такой проклятой восьмерке, но продолжает коптить небо уже больше двадцати лет после того происшествия! Поехали скорее, иначе леди Делия нам устроит аутодафе за опоздание на цветочный аукцион.

XVI

Май, 14, 1939 г., воскресенье 17–15 по Гринвичу

Энергии почтенной леди Делии можно было только позавидовать: она укатила с утра пораньше по каким-то делам, дав молоденькой компаньонке с десяток поручений, велела не беспокоиться о ней, но обязательно возвратиться в коттедж за леди Маргарет, дождаться джентльменов и ехать на ярмарку вместе с ними.

Когда респектабельный «Ролс-Ройс» из Энн-Холла доставил всю четверку в деревню, крокетный матч уже успел закончиться, но до конкурса садоводов с последующим аукционом оставалось чуть больше часа. Сама леди Делия еще не появилась в цветочном павильоне, так что канонику пришлось лично знакомить почетного члена жюри — капитана Пинтера — с его обязанностями, экспозицией и даже планом реконструкции кладбищенской часовни, на которую должны были пойти собранные средства.

Чтобы избегнуть плачевной участи слушать монотонные разглагольствования каноника вместе с коммандером, молодежь всей компанией двинулась к рыночной площади — прогуляться вдоль торговых рядов. Огаст подарил мисс Львовой три невесомых воздушных шарика; а леди Уолтроп выбрала себе яблоко в карамели и тут же поругалась с мистером Горрингом, кому из них платить за это приобретение. Эдварду все же удалось соблазнить продавца крупной купюрой, обиженная Маргарет швырнула надкушенное яблоко в урну, развернулась и зашагала в сторону цирка, остальным пришлось прибавить шагу, чтобы угнаться за леди-доктором.

Мистер Картрайт считал цирк забавой низкопробной и вульгарной и теперь испытывал чувство вины перед юной княжной, что притащил ее сюда. Выгоревшие флажки и китайские фонарики болтались на грубом проводе над сколоченной из струганых досок сценой. Человек в костюме Пьеро прохаживался по ней взад-вперед и извлекал протяжные стоны из концертино. У самого края сцены дремал нестриженый королевский пудель в клоунском колпачке, фальшивый факир отправлял горящие факелы прямиком себе в трахею, а изможденная леди в расшитом блестками трико вертела на шее обруч. Все это жалкое фиглярство предваряло обещанное в программе «Воздушное шоу». Действительно, время от времени над полями взмывал и переворачивался кверху брюхом допотопный фанерный самолетик, разрисованный яркими красками, с названием шапито на боку. Потом опускался вниз и замирал, тяжело пыхтя перегретыми моторами.

Наглотавшись запахов пыли, конской мочи, бензина и опилок, Огаст уже предложил мисс Львовой руку, чтобы удалиться, оставив балаган в удел менее взыскательной публике, но напоследок решил оглянуться… Поискав глазами Эдварда, он стал очевидцем того, как Мардж, бросив будущего лорда, двинулась к цепи, перегораживавшей доступ на импровизированное летное поле, призывно помахивая рукой пилоту. Маргинальный персонаж отсалютовал ей в ответ, на американский манер приложив к шлему два пальца. Затем он скинул кожаную летную куртку, шлем и перчатки, швырнул все это барахло на руки своему сменщику, перепрыгнул через цепь и по-мужски пожал Маргарет руку.

— Вильямс, мой давний товарищ, — представила его Мардж, хотя нельзя сказать, чтобы мистер Картрайт денно и нощно мечтал о знакомстве с человеком, на шее которого болтается перепачканное шелковое кашне, а кончики усов нафабрены на зависть конферансье из захудалого мюзик-холла. Но его частное мнение мало волновало леди Уолтроп, поэтому «товарищ Вильямс» был инкорпорирован в их небольшое общество и даже перехватил у Маргарет сигаретку, после чего взгрустнул:

— Плохи наши дела, Мэгги! Видишь, до чего мы с Фрэнки докатились. Если большая война в Европе не начнется до осени, придется нам собираться в Австралию — перевозить комбикорм и компост между фермами. Хотели мы податься в Латинскую Америку, так их клятые каудильо[46] нормального истребителя в глаза не видели… — он говорил с чудовищным американским акцентом, сжав сигарету зубами.