Братство Трилистника (СИ)

В Чинукск мы с Жаном прибыли в канун православного рождества. В то время это был город охотников и дровосеков. Его окружали буквально непролазные леса, набитые высококачественной древесиной и разнообразным зверьём. Также обитало немало индейцев, чинуков, по имени которых и назвали этот город. После того, как замёрз тёплый проход в Северном Ледовитом Океане, и до путешествий Беринга и Белуги индейцев пытались ассимилировать, но не очень в этом преуспели, хотя по многим жителям города было видно, что свой род они ведут от индейцев.

-- Дом Мины ближе к центру, -- сказал мне одетый не по погоде и потому замерзающий Жан.

-- Понять бы, где здесь центр, а где окраина, -- усмехнулся я и окликнул проходящего мимо горожанина, кутающегося в шубу. - Эй, любезный, не подскажете ли мне, как мне найти дом пани Златковской?

-- Не знаю, -- буркнул тот, и что-то насторожило меня в его ответе.

-- Одну минуту, -- с этими словами я спрыгнул с Ганнибала, подошёл к неприветливому прохожему и дёрнул его за рукав шубы. В ответ я получил отличный апперкот и, отлетев в сторону, рухнул на укрытую снегом улицу.

Как-то краем сознания я уловил раздавшийся выстрел, но кто стрелял, -- наши или не наши, -- я не понял. Нет, сознание я не потерял, череп у меня крепкий, просто на какое-то время пропало линейное восприятие окружающей реальности. Зачерпнув горсть снега я им буквально умылся. Стало легче.

-- Кто стрелял, Жан?

-- Я. Увы, промахнулся, но этого негодяя спугнул.

-- Кто это был, разглядел?

-- Да, это тот мерзавец, который чуть не убил нас в Новом Орлеане.

Крыса Роджерс. Так вот, что меня насторожило. Английский акцент. Вопрос, что он сделает здесь, в Чинукске? Неужели в город потихоньку просачиваются британцы, а комендант не в курсе? Ладно, разберёмся.

Тем временем на звук выстрела стал собираться народ.

-- Жан? Что ты здесь делаешь и как оказался? - голос имел ярко выраженный польский акцент.

-- Здравствуй, Мина! Вы просили же подмогу - и вот мы тут!

В доме пани Златковской я первым делом попал в крепкие объятия Ани, а потом в руки Эммы, которая решила меня подлечить от лёгкого сотрясения. И поговорить. Разговор с Эммой Хэдли не предвещал ничего хорошего, судя по тому, что Тигрёнок была выставлена за дверь, то есть отправлена за какими-то особыми травами и порошками к местному аптекарю.

-- Ты глаза закрой, -- сказала мне англичанка, массируя виски. Я послушно выполнил её приказ. Что скрывать, я просто обожал, когда мне массируют виски.

-- Теперь слушай внимательно. Я тебя сюда вызвала не для того, чтобы ты демонстрировал тут брачные танцы гомо сапиенс.

-- Что ты имеешь в виду?

-- Ты понял.

Я открыл глаз, потом убрал руки Эммы от моей головы. Встал. И пристально посмотрел в её глаза.

-- Теперь ты меня пойми. Я тебе не мальчик на побегушках и не монах монастыря Святого Франциска Ассизского. Я взрослый мужчина, и мои намерения насчёт Анны самые что ни на есть серьёзные. И я буду добиваться её внимания. Но не в ущерб делу.

-- Не в ущерб? Как же, как же...

-- Мне наплевать, что ты по этому поводу думаешь.

-- Ты забываешь, что я её лучшая подруга. И могу ей много чего наговорить... например, что ты меня не очень впечатлил в постели...

-- Значит так! - я развернулся и пошёл к двери. - Я немедленно отбываю в расположение войск генерала Лукасиньского. Или фон Керна. Куда меня направят. Но подчиняться чокнутой ведьме я не собираюсь!

Остановил меня тонкий свист вытаскиваемой из ножен сабли. Я резко обернулся - так и есть, Эмма приближалась ко мне, не скрывая своих агрессивных намерений. Я выругался и достал свою.

Сначала я удивлялся: Эмма как фехтовальщица была сильнее меня, но этот бой мы вели с ней на равных, потихоньку громя гостиную Доминики. Однако когда появилась Аня и с растерянностью уставилась на нас - а то, что бой был не учебным, было видно невооружённым глазом, -- я всё понял.

Я отбросил саблю. Потом картинным жестом расстегнул свой мундир.

-- Давай! Рази, злобная ведьма! Всё равно по-твоему не будет!

-- Эмма! - Голос Тигрёнка был возмущён и обижен. - Зачем ты так? Я же тебе обещала, что до конца войны мы с Владом сохраним дружеские отношения.

Всё-таки Аня Камаева была на порядок умнее многих женщин, даже тех, кого я знал в будущем. Расстроенная Эмма опустила свою саблю. А ещё через несколько секунд появились Мина и Жан, немного встрёпанные.

-- Эмми, знаешь, о чём я жалею? - Задумчиво произнесла полячка. - Что ни у тебя, ни у Влада нет дома, который можно точно также разнести.

Я засмеялся и показал большой палец этой интернациональной парочке. Смутился только Жан, а Мина подмигнула мне в ответ.

-- Давайте вы с Эммой помиритесь, -- вздохнула Аня. - Она тебя долечит, и мы приступим к делам.

-- Ну, нет! - возмутился я. - Я, даже получив тяжёлое ранение, её к себе не подпущу, даже, если кроме неё вообще никого не будет рядом.