Братство Трилистника (СИ)

— Так те ж, кого вы застрелили, — это ж наши, — раздались растерянные голоса. Я сплюнул. И как они, такие глазастые, рассмотрели с такого расстояния? Ну, может по неповторимому узору заплаток на их полушубках? Близко-то приближаться не решались.

— Конокрады, — презрительно бросила Мина, разглядывая трупы убитых нами. На снегу, пачкая белое покрывало зимы красной кровью, катался Крыса Роджерс. Я не стал спешиваться, всё ещё не доверяя окружившей нас толпе.

За нашими спинами послышался свист. Криминальные элементы как будто испарились.

— Эмма с тремя уланами, — прокомментировала пани Златковская. — Не те люди, с которыми можно связываться безнаказанно.

Я всё-таки отомстил Крысе за ту перестрелку в Новом Орлеане и за встречу в Новой Вологде. Его рука, благодаря моему выстрелу, превратилась в кровоточащий обрубок. Даже если в гарнизоне сидит величайший хирург этого времени, то руки Роджерс лишился.

— Куда его? — спросил я немного потрясённо.

— Пока отвезём на гауптвахту, туда же вызовем врача, — ответил один из улан.

Я соскочил с коня и, не обращая внимание на удивлённые взгляды спутников и робкие попытки меня остановить, стал обыскивать раненого. Искомое нашлось в сапоге.

— Можете отвозить, — буркнул я уланам, а потом обратился к Эмме и Мине, помахивая бумагами. — Я был прав. Крыса Роджерс — курьер.

Глава 2 (XIX век) Скелеты без шкафов

Чинукск 1821 год

— У тебя какое звание в калифорнийской армии? — попытался я подколоть Эмму.

— Я выполняю поручения графа Резанова, он генерал и верховный главнокомандующий. Можешь примерно прикинуть сам, что я по положению значительно выше тебя.

Мда. Шутка не удалась. Я жил в Чинукске в огромном доме Доминики Златковской уже три дня. Допросить Роджерса пока не удавалось. Руку ему ампутировали полностью, и он был ещё очень слаб.

Чтобы я не скучал, Аня по секрету мне рассказывала биографию двадцатисемилетней Доминики, не уставая восхищаться ей и, кажется, мечтая о такой же бурной жизни. В 1793 году, когда Польша, разделённая на части, была охвачена пламенем национально-освободительных восстаний, в семье ясновельможного пана Златковского, в городе Варшаве, родилась девочка. Её назвали Доминикой или Миной, в честь бабушки.

Она была третьим и самым младшим ребёнком в семье. Двое братьев Доминики — Ян Влодзимеж и Богуслав Ксаверий — были старше Мины на десять и девять лет. Отец гордой польской красавицы, Юзеф Александр, во время разделов Польши вёл довольно-таки мирную жизнь, не ввязываясь в происходящие мятежи, однако когда Наполеон образовал герцогство Варшавское, Златковский получил высокий пост при герцоге Фридрихе. С началом проблем у корсиканца он, не желая терять высокого положения, стал инициатором возрождения Польского королевства.

Но Королевство пало под ударами войск коалиции, а Юзеф чуть было не расстался с жизнью. Его сыновья, воевавшие под знамёнами возрождения Польши, потеряли свободу, что едва не добило хитрого шляхтича. Оставшись практически без средств к существованию он оказался в Париже с дочерью.

Вот тут и началась история Доминики Златковской. Вместо того, чтобы искать выгодный брак, девушка проникла на территорию оккупированной Польши, в родовое поместье, и распотрошила все отцовские (и не только его) тайники. Юзеф Златковский — что редкость для шляхтича — оказался очень предусмотрительным, и в руках у девушки оказалось немало золота. Правда, чтобы его заполучить и сохранить, ей не раз приходилось пускать в ход оружие: пистолет и саблю. Тем временем Наполеон Бонапарт проиграл свою последнюю ставку и оказался на острове Святой Елены.

Новое правительство Франции, конечно, симпатизировало полякам, разыгрывая польскую карту против России, Пруссии и Австрии, но вот бонапартистов не жаловало, а семья Златковских, по известным причинам, считались ярыми бонапартистами. Доминике пришлось оставить блистательный Париж. Отца она отправила в Женеву, назначив ему определённый пенсион, которого хватало на безбедную жизнь, но не хватало на участие в авантюрах польских эмигрантов, а сама пересекла океан и, поначалу обосновавшись в Североамериканских Штатах, в конце концов переехала на Побережье.

Это был небольшой риск. Пани Златковскую в то время разыскивала полиция Российской Империи, а британцы, которые в это время обосновывались на тихоокеанском побережье Северной Америки, отдали бы беглянку, не раздумывая ни минуты. Хоть британцы были и не против поляков, но, как и французы, негативно относились к последователям корсиканца, каковой считалась Мина, хоть ею и не была. Её спасли две вещи: во-первых, абсолютная неразбериха в руководящих органах. Соединённое Королевство в то время ограничилось только вводом войск, не посягая на местное самоуправление без нужды. И вторая причина была в том, что Российская Империя просто махнула рукой на всех поляков, находящихся за границей, как бы сильно они Империи не подпакостили.