Братство волка

Габорн не мог снести сознания своей вины. Не мог позволить Радж Ахтену, одному из избранных, продолжать убивать людей. И в отчаянии не видел другого выхода, кроме как нанести ответный удар.

Еще когда он ехал сражаться, он боялся, что совершает святотатство. Земля дала ему силу для того, чтобы избирать и защищать людей. И неправильное использование этой силы могло повлечь за собой наказание.

Но, уничтожив одного Радж Ахтена, думал теперь Габорн, можно спасти тысячи других людей.

Он представил себе Радж Ахтена, окруженного Неодолимыми. Те видели, как он расправился с их товарищами, и все же готовы были ринуться в бой.

Это были могучие воины. Иначе Земля не предупреждала бы столь настойчиво о великой опасности, угрожающей Радж Ахтену.

И Габорн на этот раз не стал его предупреждать. Невероятным усилием воли, испытывая душевную боль, он поборол желание сделать это.

И приказал Неодолимым: «Нападайте!»

Радж Ахтен не получил предупреждения. Повинуясь неслышному приказу, Неодолимые дружно бросились на него.

Даже его старый друг Чезвит, один из самых преданных и доверенных слуг, взмахнул боевым молотом, пытаясь пробить острием шлем Радж Ахтена.

Радж Ахтен едва успел увернуться. Своим молотом он раздробил Чезвиту плечо и, выхватив длинный кинжал, кинулся в рукопашную схватку.

Теперь Габорн почувствовал, что опасность грозит Неодолимым, которым он приказал убить Радж Ахтена.

Но ощущение было таким смутным, словно сила Земли в нем погасла, как гаснет свеча, и только фитиль этой свечи, догорая, еще слабо светился в темноте.

Ему еще был дарован свет — но ровно столько, чтобы знать, что свет пока горит.

Испытывая малодушный страх, Габорн въехал на вершину холма и посмотрел назад. Он знал, где находится Радж Ахтен. И даже сейчас подавлял в себе желание предупредить его об опасности.

Сражение происходило слишком быстро, чтобы можно было разглядеть что-нибудь на таком расстоянии, да еще сквозь ржавую дымку и дождь пополам с грязью. При свете вспыхнувшей молнии Габорн увидел лишь кружение смутных силуэтов.

Он ощущал опасность, угрожавшую Неодолимым, и чувствовал каждый удар, который они получали. Чувствовал, как ломаются кости и рвутся мышцы. Слышал предмертные крики.

И знал, когда они умирали.

Что-то обрывалось внутри него со смертью каждого из них. Когда-то он сказал об этом Молли Дринкхэм: Избранных его словно вырывали из него с корнями, умирали они — и умирала какая-то часть его самого.

Сейчас он ощущал это как никогда горячо и болезненно. Его собственные силы иссякали по мере того, как гибли Неодолимые.

А они гибли один за другим — как звонит колокол на верху городской башни.

И звон этот возвещал о гибели не только нескольких Неодолимых. Гибла надежда на спасение всего человеческого рода.

«Когда-то на земле жили тоты, — говорила Земля Габорну в саду Биннесмана. — Когда-то жили даскины…

К концу грядущих темных времен человечество тоже может стать лишь воспоминанием».

«Неужели из-за этого и погибнут мои подданные? — подумал Габорн. — Из-за моего предательства?»

Он слишком неосторожно испытывал свою силу, словно лучник, который перетягивает тетиву и ждет, что не выдержит первым — тетива или лук.

Этой силой наделила его Земля, она дала ему власть.

«Спасай, кого хочешь», — сказала она, а Габорн попытался убить одного из тех, кого избрал.

Он нарушил волю Земли.

И сила его теперь уходила, и Габорн с ужасом ждал, когда она иссякнет окончательно.

Сверкнула молния, и при свете ее он увидел, чем закончилось сражение Неодолимых: в живых остался один-единственный человек.

Тогда Габорн пришпорил лошадь и стрелой понесся на север. И кричал всем встречным:

— Бегите! Идет Радж Ахтен!

Глава 66 Объяснение состоялось

Все восемь Неодолимых бросились на Радж Ахтена разом. Кто целил в голову, кто — в ноги. Они действовали молотами, кинжалами, кулаками и ногами.

Выйти невредимым из схватки с такими противниками ему не могли помочь ни быстрота его реакции, ни воинское умение.

Правое колено Радж Ахтену раздробили боевым молотом. Кинжал одного воина прошел сквозь кольчугу и достал до легкого, короткий меч другого перерезал сонную артерию. Еще кто-то закованным в латы кулаком смял его шлем и проломил череп. Были и другие раны, но не столь тяжелые.

Радж Ахтен выжил. Из Картиша ему передавали жизнестойкость тысячи Посвященных. Он еще дрался, а раны уже заживали.

Он убил всех восьмерых в считанные секунды и соскользнул наземь со спины мертвого опустошителя, дожидаясь полного исцеления.

Рана на шее закрылась быстро, плоть срослась, хотя он успел потерять много крови. Голова болела, и когда он стащил шлем, то обнаружил во вмятине содранную кожу и волосы.

Наибольшие страдания причиняла ему рана в колене. Коленная чашечка была раздроблена и свернута на сторону, и заживания ее пришлось дожидаться довольно долго.

Когда же он попытался встать на ноги, в колено вступила такая боль, что он подумал даже, не остался ли внутри обломок молота.

И Радж Ахтен побежал на север, превозмогая эту жуткую боль.