Братство волка

Были у нас и менее напряжённые разговоры. Однажды мне пришла в голову идея, как удивить и порадовать Анью. Я знал, где хранились отнятые у пленников вещи. Всё ценное, конечно, забрали наши лидеры, но остальное мог взять любой некромант. Эльфийские сумки, расшитые золотой нитью, резко выделялись среди людских котомок. Взяв несколько, я принёс их в свой фургон и вручил Анье.

Она удивилась. Потянула было за тесёмку, но сразу отдёрнула руку.

– Это вещи моих друзей, – пробормотала она. – Зачем ты их принёс?

– Хотел сделать тебе приятное. Думал, ты найдёшь здесь что-нибудь милое сердцу.

Идея с эльфийскими вещами уже перестала казаться мне замечательной. Я привык думать об остальных солнечных эльфах как о безликих пленниках, но для Аньи-то они были не чужими. И мой подарок, вопреки желанию, вызвал у неё тоску.

Как я понял, лишь из вежливости Анья улыбнулась и взяла сумки. Развязала тесёмки и начала перебирать вещи. Сначала механически, но потом, похоже, увлеклась. Она покрутила в руках белый простенький гребень и с благоговением произнесла:

– Он из онрилла.

Гребень Анья отложила в сторону. Затем туда же положила приглянувшуюся ей книгу, белый шерстяной плащ. С интересом пощупав маленький мешочек и понюхав его содержимое, Анья улыбнулась уже искренне.

– Меркопт, пожалуйста, принеси горячей воды.

Я выполнил её просьбу и уже через десять минут вернулся с чайником кипятка. Анья высыпала полмешочка в воду, и по фургону распространился приятный аромат.

– Что это такое?

– Травяной чай.

Я с волнением вдыхал новый для меня запах. Чай, подаваемый в Фальции, не шёл ни в какое сравнение с этим букетом ароматов. На лице Аньи застыло мечтательное выражение, взгляд её устремился вдаль, сквозь стены мрачного фургона.

– Словно я вернулась домой. Мне кажется, я уже вечность здесь в заключении.

Она вновь посмотрела на эльфийские вещи, и глаза её наполнились печалью.

– Как они там, Меркопт?

Мне следовало предвидеть, по какому руслу пойдёт разговор. Анья смотрела на меня с мольбой, а я молчал, боясь ранить её правдой.

– Пусти меня к ним. Я бы хотела их увидеть, поговорить.

– Не стоит этого делать.

– Но можно?

– Я тебе не позволю.

– Пожалуйста, Меркопт.

– Даже не уговаривай.

Анья поникла. Молча, она разлила по кружкам чай и вручила одну из них мне. Чувствуя необходимость объясниться, я произнёс:

– Это для твоего же блага.

– Скажи мне, что с ними.

Я вздохнул.

– Ты и сама должна догадываться.

– Я хочу услышать от тебя.

– Некоторые умерли. Остальные на грани безумия от отчаяния.

Анья снова обратилась ко мне с мольбой:

– Позволь мне увидеться с ними. Пожалуйста, Меркопт.

– Это принесёт тебе только страдания. Я этого не хочу.

– Меркопт…

– Я и так истязаю тебя каждый день! Не заставляй меня причинять тебе ещё больше боли!

Она захлопала глазами и покорно кивнула.

– Хорошо. Больше не буду.

Я пригубил чай, проникшись его необыкновенным, освежающим вкусом. Анья пила, робко поглядывая на меня.

– Я не разговаривала тут ни с кем, кроме тебя и твоего вампира. Боюсь, я скоро забуду, как выглядят солнечные эльфы. Это сводит меня с ума.

Я напрягся.

– Вайрис разговаривал с тобой? О чём?

Анья пожала плечами:

– Он изо всех сил старался выглядеть дружелюбным. Вёл себя вежливо и ласково, совсем не так, как ты вначале. Поэтому я была рада его видеть. Вампир расспрашивал меня о солнечных эльфах, чем они отличаются от лесных, каковы особенности нашей магии. Онриллы его очень заинтересовали. Почему, кстати, он больше не приходит?

– Мы поссорились. Он не причинял тебе вреда?

– Нет.

– Хорошо.

Меня беспокоило любопытство Вайриса. Стоило ожидать, что он не удержится порасспрашивать Анью.

– Сюда в фургон он не приходил?

– Нет.

В молчании я допил чай. Анья крутила в руках давно пустую чашку.

– Он опасен? – тихо спросила Анья.

– Очень. Как и любой вампир.

– Разве? Мне он показался хорошим.

Её слова меня удивили.

– Ты никогда не сталкивалась с вампирами?

– Как? – рассмеялась она. – Откуда им взяться в Онрилл-Этиле? В детских сказках вампиры иногда упоминались, но очень редко.

Тьма и Бездна, она совсем не знала зла! И внезапно оказалась вырвана тёмными силами из своего волшебного леса, брошена в пучину ужаса и боли, но не потеряла веру в лучшее и продолжала улыбаться! Мне это казалось немыслимым.

– Вампиры лишены души. Им чужды человеческие чувства. Если Вайрис был с тобой добр, то только потому, что видел в этом какую-то выгоду. Вижу, ты мне не веришь. Но, прошу тебя, Анья, если однажды вампир станет убеждать тебя довериться ему – ни в коем случае не делай этого!

Думаю, она не восприняла мои слова всерьёз. Такова была её натура, слишком наивная для реального мира.

Весь следующий день мы говорили о Фальции. Анья засыпала меня вопросами, а когда я отвечал, ахала, ужасалась и отказывалась верить каждому новому открывшемуся ей факту. Она не понимала, как можно не любить родителей, почему фалийцы добровольно идут на смерть и отдают детей жрецам. Когда я рассказывал про обучение при храме, Анья заплакала.

– Это всё неправильно, это ужасно неправильно! Так всё исказить, так всё вывернуть! Меркопт, как вы можете так жить?