Братва и кольцо

Он раскрыл толстенную книгу в кожаном переплёте, щедро украшенную золотым тиснением: «Саурон 2.0. Многопользовательская версия. User manual» и фиолетовым штампиком «Сов. сёк.». Водя длинным ногтем, по какой-то дурацкой прихоти заботливо выращенным на мизинце правой руки, по строчком книги и губами повторяя прочитанную белиберду, он включил свой терминал:

— Калима, балима, Саурон. Испрашиваю коннекту по секретной выделенной линии. Логин «мутный глаз», пароль «спаси господи».

На экране возникло мутное лицо Саурона, он что-то истошно вопил, беззвучно сотрясая воздух. Сарумян склонился над книгой, перевернул страницу, внимательно вчитался, после чего хлопнул себя по лбу, повернул какую-то ручку, и мрачный голос Саурона наполнил комнатку:

— Срочно делай мне армию, достойную Великой Мордовии. Зпт. И выводи строиться. Тчк.

Изображение моргнуло и пропало, и практически тут же снаружи негромко постучали в дверь. Сарумян задёрнул штору, укрывая от посторонних взглядов секретную установку, перевернул вниз обложкой свой талмуд и развернулся в кресле.

В комнату вошёл главный урка и остановился на пороге:

— Какие будут приказания, хозяин? Есть проблемы?

— Да, урки, у нас есть проблема. — Он кивнул головой в направлении двери и вышел вслед за главным уркой, поспешившим покинуть непонятную комнату.

G

На лесоповале кипела работа — урки в массовом порядке заготавливали дрова для доменной печи. Работа не остановилась, даже когда среди толпы возник Сарумян, заявившийся на лесоповал с внезапной проверкой. Впрочем, и незамеченным его появление тоже не осталось — к нему подбежал «парламентарий», явно старавшийся держаться подальше от главного урки и потому обратившийся прямо к нему:

— Корни очень толстые, гражданин начальник. Ребята просят расценки повысить.

— Поговорите мне, вообще за харчи работать будете!!! — Сарумян повернулся к главному урке и командовал:

— Показывай, что там дальше. — И направился в сторону мастерских, сделав вид, что не замечает короткой расправы, учинённой над нахальным парламентёром. Он прошёл мимо урок, тащивших свежесрубленные вековые деревья, чуть поодаль урки пилили брёвна на чурки, а другие урки рубили чурки на дрова.

У самых дверей мастерских его догнал запыхавшийся главарь урок, на ходу протирая окровавленную дубинку. Сарумян остановился у входа в цех, где отливали чугун, — оттуда шёл нестерпимый жар. Он жестом показал спутнику, что они идут дальше.

В следующем цехе стоял невообразимый шум — работали сотни токарных и сверлильных станков. Сарумян поморщился, словно от зубной боли, и не останавливаясь прошёл дальше. Сквозь распахнутые ворота следующей мастерской виднелся невообразимо длинный конвейер, на котором урки собирали оружие.

Сарумян постоял немного у самого входа, после чего кивнул сопровождающему его урке и пошагал обратно в штаб.

G

Агроном и карапузы стояли около забора, за которым высилась полуразрушенная халабуда. Заспанные и помятые подростки стояли, сбившись в кучу, — примерно с полчаса назад Агроном растолкал их сонных и пинками погнал сквозь ночной лес в неизвестном направлении, пока они не выбрались к этому самому забору.

— Это старая заброшенная турбаза Омон-Сул. Тут и заночуем. — Агроном снял плащ. За широким кожаным поясом оказалось несколько кинжалов. Он протянул их карапузам:

— Это вам на всякий пожарный. Держать под рукой. Я пойду, заценю, чё как. Никуда не уходить. — Он перемахнул через забор, и через секунду его крадущиеся шаги перестали различаться в ночи.

Карапузы подошли поближе к дому, но входить внутрь не решились, расположившись у одной из стен, на которую выходили только окна второго этажа. Фёдор сбросил котомку, изрядно натёршую не привыкшие к пешему туризму плечи, нарвал десяток листиков, попутно отказавшись от дружески предложенного Мерином Геком борщевика, и со словами «Пойду, проведаю берёзки» скрылся за углом.

Вскоре Пилигриму Чуку удалось без особого урона для себя и окружающих разжечь небольшой костерок, и дела пошли на лад. Сеня и Гек развязали котомки со снедью и завели неспешную беседу. Пламя отбрасывало на бревенчатую стену развалюхи причудливо искривлённые тени, карапузы медленно жевали подсохший хлеб, покуда на огне жарилась колбаса, а в углях запекались яйца. Гек наклонился поближе к огню и многозначительно сказал:

— У меня яйца лопнули.

Пилигрим Чук моментально откликнулся:

— А колбаса не подгорела?

Из-за угла с озабоченным видом подошёл Фёдор:

— Вы чё, вообще опухли?

— Да мы, типа, хавчика немного надыбали. — Гек протянул в качестве доказательства порядком обгоревший кусок колбасы.

— Не шуми, Фёдор, сейчас не получилось — потом получится, я тебе листиков сам нарву!!!

— Туши костёр! Уроды! Позицию засветите! — вскипел Фёдор и, бросившись к костру, принялся разбрасывать горящие поленья и исступлённо топтать ногами угли.

Мерин Гек так и застыл с куском колбасы во рту:

— Толково придумано — золу прямо на мои яйца! — договорить он не успел, за забором раздалось громкое лошадиное ржание.

Карапузы вскочили на ноги и в ужасе принялись вглядываться в темноту.