Братва и кольцо

Один такой комок пришелся прямо в затылок Пендальфу. Подняв его, старик пристально всмотрелся в снежок – постепенно приобретая ясно различимые очертания, на нем проступила надпись «Сделано в Мордовии».

Пендальф судорожно заозирался, словно ждал новой атаки.

– Атас, это Сарумян! – и бросился назад, отшвырнув по пути еле ковылявшего Гиви.

На его пути встал Агроном:

– Туда не ходи, сюда ходи. Снег башка попадёт, совсем мертвый будешь!

Пендальф сунул ему поддых и обошел с правой стороны скорчившегося в муках бомжа.

– Вперед!

Но в этот самый момент весь отряд накрыла лавина снега, накатившая сверху. Со страшным грохотом она пронеслась вниз, оставляя за собой безмолвную белую пустоту. Откуда-то сверху, словно в насмешку над наступившей тишиной, потекла траурная музыка.

Несколькими минутами позже из-под снега вдруг пробилась на поверхность чья-то рука, сжимающая б синюшных пальцах зажигалку, на которой красовалась крупная надпись: «Здесь могла быть ваша реклама».

Загнувшийся крючком большой палец крутанул неподатливое колесико, посыпались искры, и зажигалка пыхнула языком пламени приличного размера – что твой огнемёт. Снег вокруг начал чернеть, и менее чем за минуту в радиусе пяти метров вокруг зажигалки растаял весь снег.

Мокрые и злые члены команды принялись вытряхивать остатки снега из одежды.

Баралгин похлопал опаленными ресницами, отер мокрое лицо рукавом и проорал в ухо Пендальфу:

– Умный в гору не пойдет! Умный гору обойдет. В обход надо иттить!

Пендальф не торопясь спрятал зажигалку в карман, махнул рукой в неопределенном направлении и одернул выскочку:

– Нельзя нам в обход. Это ж крюк километров сорок.

За их спинами раздалось многозначительное покашливание.

Обернувшись, они уставились на взъерошенного Гиви, который потряс топором перед их носами и со знанием дела заявил:

– Зыдэс должин быт падзэмный ход. Гидэта рядам шахта каналызацыи!

Последнее слово должно было остаться за Пендальфом, но он не торопился с резолюцией, вглядываясь в белую пустоту на горизонте и напряженно о чем-то думая.

G

В этот же самый момент на даче спецслужб Сарумян разглядывал висящую на стене карту, испещрённую стрелками синего и красного цветов. В районе с надписью «Умория» гнездилось несколько флажков. Сарумян потрогал их пальцем, поправляя наклонившийся в сторону экземпляр, и, не скрывая ироничной улыбки, проговорил так, словно смотрел в глаза Пендальфу, находившемуся за сотни километров от него:

– Умория… Я знаю, ты боишься ходить под землей. Там темно, сыро, крыс полно и дерьма местами по ноздри. Там постоянно тусуются урки и гопники. По-крупному тусуются – не просто в лифт зашли помочиться!!! Да и ещё кое-кто зажигает…

G

Пендальф очнулся от оцепенения, присел на корточки и принялся развязывать шнурки, борясь с непослушными пальцами. Справившись со шнурками, он снял ботинок и вылил из него воду, все это он делал, словно не замечая устремленных на него взглядов. Наконец он поднял голову и заявил:

– Что я, крайний, что ли? Пусть сам решает!

Баралгин зло сплюнул прямо под ноги Пендальфу, брякнулся задницей на землю и рубанул с плеча:

– Да у вас тут прямо культ личности!

Пендальф не обратил внимания на его выходку и внимательно посмотрел на кольценосца:

– Фёдор?

Фёдор, застигнутый врасплох, вытянулся по струнке и выпалил фразу, откуда-то въевшуюся в его память:

– Мы пойдем другим путем!!! – он еще немного подумал и подтвердил: – Через шахту!!!

Пендальф, довольный тем, как ловко увернулся от ответственности, поспешил закрепить выбор Фёдора:

– Уболтал, чёрт языкастый.

Отряд свернул с прежней тропы, тем более что тропы как таковой больше не существовало – она была завалена трехметровым слоем снега. Теперь они прокладывали дорогу по целине. Лыжи проваливались в глубокий снег.

Пендальф повернулся к идущему следом Фёдору:

– Да, Фёдор. С мазью мы сегодня не угадали. И заметь, а лучше запиши – как всегда в таких случаях, больше всего страдает задница!!!

Впрочем, через несколько сотен метров снежный склон закончился, и отряд побрел по каменистой тропе, ведущей к подножию горы. Пендальф ухватил непутевого Фёдора за руку, у того из рукавов куртки свисали варежки, закрепленные на обычной резинке от трусов. Пендальф потрепал карапуза по розовым щечкам и неожиданно ласковым голосом спросил:

– Хочешь конфетку?

Фёдор слегка оторопел от такой неожиданной щедрости:

– Конечно, хочу.

Пендальф щелкнул ему по губам и сурово заявил:

– Нет конфетки. И запомни, сахар – белая смерть. Нет, что-то я перепутал.– Он нахмурился, почесал кончик носа и поправился: – И! Это героин – белая смерть. Короче, поменьше сладкого, мучного. С чипсами кончай. С папиросками завязывай. Капля никотина убивает лошадь.

– Я запомню! А что я, лошадь? Пендальф грубо оборвал карапуза:

– Ты мне тут не остри. Ты теперь за всю планету в ответе.

Фёдор разом погрустнел и как-то неуверенно спросил старика:

– О если я не справлюсь?

Пендальф поправил фуражку и, заглянув в глаза Фёдору, доверительно сообщил:

– Мы, милиционеры, понимаешь, для того на Землю и посланы, чтобы помогать мир охранять, вот оно какое дело.

G