Братва. Пощады не будет

– А профессию ты не хочешь поменять? – спросил я, стараясь не встречаться с ней глазами. – Сейчас ведь такие возможности... «Комок» могла бы, например, открыть, торговлишкой какой-никакой заняться.

– Да я хоть к черту в зубы готова, только бы от Александра отвязаться. Но ты знаешь, сколько киоск стоит? Больше миллиона! Мне столько никогда не накопить. Да и товар на какие шиши закупать?

Я неторопливо допил кофе и закурил, наслаждаясь первой утренней сигаретой.

Лена, должно быть, почувствовав, что разговор мною начат неспроста, напряженно ждала продолжения.

– Спасибо. Завтрак просто замечательный. А что касается начального капитала... Если дело только за этим, то я, пожалуй, могу помочь.

Мы вернулись в гостиную, и я, как фокусник из цилиндра, вынул из куртки, висящей на спинке кресла, две пачки десятитысячных купюр.

– Два «лимона». На обзаведение хватит, – положил деньги на порножурналы, прикрыв ими вызывающую позу красотки на обложке. Довольно-таки символично получилось.

– Женя... Не знаю даже, что и сказать.

– Ничего не нужно. Как говорил кто-то из корифеев: «Мысль высказанная – есть ложь». Так что обойдемся без слов. Мы же друзья, а значит, должны поддерживать друг друга. Верно?

Лена, как-то смущенно улыбнувшись, кивнула и недвусмысленно посмотрела на софу.

– Нет. – Я решительно встал с кресла. – Это будет смахивать даже не на благодарность, а на плату. Не опошляй мой чистый порыв благотворительности. Рву когти, загляну через несколько дней узнать, как продвигается твоя перековка. Ладушки? Поцелуй на дорожку.

На улице меня охватило сомнение – правильно ли поступил, из филантропии урезав общак на два «лимона»?..

Впрочем, это как посмотреть. Если придется отчитываться, то бабки можно списать за счет полученной информации о Вороне.

В настоящий момент он – мой главный враг, а следовательно, враг и моей группы. В ближайшее время с ним необходимо разобраться, и любые траты на сведения о нем оправданны.

Успокоившись на сей счет, я бодро зашагал к трамвайной остановке. На такси пусть зажравшиеся плебеи, «новые русские» раскатывают, а я человек нормальный, для меня общественный транспорт не западло.

Барометр настроения показывал на «солнечно», несмотря на мерзопакостную сырость уральской осени. Все-таки чертовски приятно совершать добрые дела.

Где-то на небесных весах наверняка прибавилась гирька в мою пользу.

Глава 6

На следующий день заглянул по привычке на главпочтамт. Дело в том, что со многими кентами, освободившимися раньше меня, поддерживал связь через письма «до востребования». Удобно во всех отношениях.

Очереди к знакомому окошечку не было, и через минуту я держал в руках конверт на мое имя, надписанный известной мне рукой.

Сначала не врубился, но, дважды прочитав надпись – Леонид Исакович Фельдман, сунул письмо в карман и, стараясь идти неторопливо, вышел на проспект. Дойдя до исторического сквера, убедился, что слежки за мной нет.

Присел на покрытую изморозью скамейку и вскрыл конверт. Внутри оказался тетрадный листок, исписанный ровным твердым почерком:

«Привет, Монах!

Если не ошибся на твой счет, то сегодня мои похороны.

Приглашаю.

Я сразу понял, что ты именно тот, кто мне нужен. Дело в том, что решение уйти из жизни принял давно, да все случая подходящего не представлялось. Самому наложить на себя руки – грех, а честнее – силы духа не хватает.

Ты, конечно, в курсе, что в лагере я увлекался «голубыми» мальчиками. Считал – баловство со скуки и озверения, ан нет – и на воле меня на них потянуло. Жена мирилась с тем, что у нас интим не клеится, думала, лагерь меня импотентом сделал. Но, на грех, спалила меня однажды с гей-мальчиком. Не скандалила, просто уехала к своей матери, даже шмотки, что ей дарил, не забрала. Ушла с концом.

После этого у меня и с мальчиками уже ничего не выходит. Стал искать удовольствие в наркоте. Но скоро понял, что опий не выход – или крыша поедет, или сдохну бродягой в канаве. Это пошло и унизительно. Тогда и подписал себе приговор. Очень кстати и ты тут нарисовался со своим товаром.