Братва. Пощады не будет

Еще раз досконально убедился, что любое искусство требует серьезных жертв, а искусство ответственно-старательного экспериментатора – в особенности. Короче, до такой степени увлекся сравнительным анализом вкусовых качеств и ароматов напитков, что еле в оконцовке отыскал в комнате собственную постель. Но требуемый результат все же был, хоть и с невероятными трудностями, достигнут: с сегодняшнего дня со всей ответственностью могу утверждать, что греческие коньяки даже в подметки не годятся французским. Такая же грубая алкогольная подделка, как и итальянские. Впрочем, коробку-другую «Царицы» стоит, пожалуй, закинуть в запасник на антресоли. Она, правда, больше смахивает на крепкий ликер, чем на коньяк, но пить вполне можно. Оригинальный «букет» – не исключено, что «Царица» состоит в каком-то дальнем родстве с благородным «Императором».

Глава 3

Вот и настал решающий день посещения театра музыкальной комедии. Но то вечером, а до того времени мне предстояла еще масса всяческих хлопот и суеты.

Приняв освежающий контрастный душ, первым делом звякнул капитану Пилипчуку, назначив немедленную встречу у меня на квартире. Участковый инспектор проявил весьма похвальную дисциплинированность и не заставил слишком долго ждать своего появления.

– Привет служивому люду! – поприветствовал я капитана, впуская в квартиру.

– Хэлло, Монах! – панибратски ответствовал Пилипчук, как видно, так и не уяснивший себе до сих пор своего незаметно-скромного номинала в моей колоде.

– А я наивно полагал, что в твоих родных краях принято говорить: здоровеньки булы! – усмехнулся я, устраиваясь в глубоком кресле и радушно указывая на противоположное.

– Стараюсь не отставать от новой жизни, идти в ногу со временем! – осклабился капитан. – Нынче же все на американский манер. Подмял под себя Запад нищую Русь, как старый опытный развратник глупую пьяную малолетку. Хорошо хоть, что не только всеми своими болезнями наградил страну, но и долларов отстегнул на бедность! Субсидии ихние имею в виду.

– А ты, оказывается, завзятый политолог! – несколько даже удивился я. – Тебе бы лектором от КПРФ работать, а не участковым ментом!

– Ноу! – покачал головой капитан. – В коммунистах я окончательно разочаровался. Пустобрехи. Если у кого и хватит духу дать обнаглевшей Америке по зубам, так это Жирику. Подумываю в его партию вступить. Как считаешь?

– Бог навстречу! Но навряд ли ваш псевдолиберальный теляти сможет матерого волка забодати. Да и не верю я ему ни на полушку. Стоит Жириновскому на престол вскарабкаться – тут же остатки России запродаст кому угодно – тем же Штатам. У него ведь на морде крупными буквами написано: хапуга, интриган и алкаш. А зубами против Запада клацает для того, чтоб нашему придурковатому обывателю потрафить. Модно быть патриотом!

– Ну, не знаю, – с явным сомнением-недоверием протянул Пилипчук. – А ты на кого поставил бы?

– На Явлинского. Единственный трезво-здравомыслящий мужик. К сожалению, стопроцентный интеллигент. Из-за этого наша пока что быдло-плебейская Родина за него не проголосует в обозримом будущем. Ладушки! Вернемся из заоблачных эмпиреев на твердую землю, чтобы драгоценное время не разбазаривать. Кстати, пословица «время – деньги» тоже американская. Ты, капитан, помнится, интересовался у меня возможностью как-то подзаработать слегка. Верно говорю?

– Да. Было дело, – тяжко вздохнул Пилипчук. – Жена, вишь, моду взяла: пилит изо дня в день – вынь да положь ей японский телевизор с видиком. Не разумеет, дура, что мне уж третий месяц зарплату задерживают!

– Ну, это не беда! – широко улыбнулся я расстроенному собеседнику. – Могу легко выправить твое финансовое положение. А заодно и по службе помочь. Если не повышением, то премию годовую от своей конторы точно получишь! Без всяких задержек и проволочек! Гарантирую!

– Это как же? – весь подался вперед Пилипчук, чуть не вывалившись из кресла от избытка заинтересованности.

– Очень просто, – я вынул из секретера загодя приготовленную долларовую пачку и кинул на колени капитану. Тот рефлекторно сомкнул колени, и денежная пачка, зажатая между ног, стала напоминать детородный орган. Правда, какой-то плоский и странного грязно-зеленого цвета. Я чуть было не расхохотался.

– Баксы твои, если сумеем договориться и прийти к общему взаимовыгодному знаменателю...

– Серьезная сумма! – Пилипчук неуверенно повертел в руках пресс пятидесятидолларовых банкнот, явно борясь с жгучим желанием сразу сунуть «зелень» себе в карман. – И что ты за нее потребуешь? Дважды умереть и только один раз воскреснуть?

– Все не так страшно, инспектор! – продолжал я ободряюще улыбаться, любуясь на моментально вспотевшую морду легавого. – Тебе сегодня вечером представляется возможность с честью выполнить свой служебный долг. Как истинному блюстителю правопорядка и непримиримому борцу с преступностью! В глубинах души ты же именно такой и есть! Верно, капитан?

Пилипчук какое-то время таращился на меня, хлопая глазами, затем пробурчал:

– Не крути динамо, Монах! Завязывай темнить! В чем конкретная суть?