Братва

Одну стену до самого потолка занимал книжный шкаф с произведениями почитаемых мной авторов: Бальзака, Грина, Стивенсона, Дойла, Гарта, Мериме, Генри, Диккенса, Уайльда и еще масса книг общей численностью более тысячи. Некоторые сохранились с детства и стояли на почетных видных местах. Например, сборники сказок Гофмана и «Тысячи и одной ночи». Весь пол укрывал толстый ворсистый ковер с преобладанием зеленых успокаивающих тонов, а напротив дубового стола был оборудован интимный уголок из дивана, двух кресел, камин-бара и треугольного журнального столика под малахит.

Устроившись с ногами в кресле у камина, стал ждать. Но телефон на журнальном столике упорно молчал.

Нажал верхнюю клавишу слабого накала камина и открыл засветившийся бар. Необходимо как-то убить время. Выбор богат, но я остановился на водке «Зверь». Во-первых, название мне импонирует, а во-вторых, в силу, наверно, врожденной доверчивости, почти серьезно отношусь к рекламе, обещающей наутро после употребления «Зверя» ясную, неболящую голову. Правда, у меня есть сильное подозрение, что реклама подается по телеэфиру в урезанном виде, а исчезнувшая концовка гласит: «...если наутро принять еще не менее ста граммов «Зверя».

Хлобыстнул сразу полстакана и, расслабившись, закурил любимые «Родопи». Старший оперуполномоченный майор Инин, звонка которого я ждал, пил не так – мелкими, смакующими глотками, любуясь игрой света в бокале и нежно грея его в своих короткопалых, но ухватистых руках.

Странные у нас с ним сложились отношения. Он пребывал в полной уверенности, что я «его человек», мягко выражаясь, внештатный сотрудник оперотдела, а если не в бровь, а в глаз, – стукач.

Я же считал, что майор моя козырная карта в схватке с органами и конкурентами из различных группировок и банд. А попросту – считал его тем презервативом, с помощью которого я могу, при случае, трахнуть и тех и других.

Но сама мысль, что я числюсь на ментовской электронной дискете среди разной шушеры, пахавшей на них за деньги, угнетала. А то, что я не брал «гонорары», и было весьма слабым оправданием даже в моих собственных глазах.

Опер зацепил меня сразу после выхода на свободу. Пришла такая невинная с виду повестка в военкомат. Не думая лишнего, отправился по указанному адресу выяснить, что почем. Военком, узнав мою фамилию, кивнул на соседний кабинет без таблички:

– Вас ждут там, – и странно эдак на меня взглянул поверх очков.

Я вмиг вкурил, что дело нечисто.

За солидной дубовой дверью прятался небольшой кабинетик из двух столов, сейфа и нескольких стульев с мягкой обивкой оранжевого цвета. За одним из столов сидел маленький (даже я со своими скромными ста семьюдесятью тремя сантиметрами почувствовал себя в его присутствии великаном) кряжистый тип с водянистыми глазами в штатском. Второй стол пустовал.

– Майор Инин, – представился он и протянул, лопатообразную ладонь. – Старший оперуполномоченный горотдела.

Я, неловко замешкавшись, ответил на рукопожатие и во все глаза уставился на своего главного тайного врага.

– Хочу с вами, Евгений Михайлович, сразу, обо всем договориться и обсудить кое-что по мелочи. Или, может, проще, чтобы к вам обращались – Монах? Хотя я настоятельно рекомендую подобрать какое-либо нейтральное имя, не имеющее к вам никакого отношения. Есть подходящие имена, прозвища?

– Не понял. Вы что же, агентурную кличку для меня подбираете?

– Именно. И давай, Монах, не будем овцой прикидываться невинной. Знаю я твои лагерные художества, да и при должности был – кладовщиком. Значит – так или иначе – активный помощник администрации учреждения. Так вот и считай: я твоя «администрация» здесь, на воле. И ты будешь мне помогать. Активно.

Если бы у меня тогда был «братишка», я не пожалел бы всю свинцовую десятку влепить в лоснящееся самодовольством лицо коротышки.

– А если я тебя, майор, пошлю на тройке букв прокатиться?

– Можешь. Но не советую. Ответ будет адекватным – пойдешь на новый срок. С такими, как ты, не церемонятся...

– По какой статье?

– Помнишь, как ране говаривали? Был бы человек, а статья найдется. – Он хохотнул. – Чего это ты взбеленился? Или кокетничаешь, цену набиваешь? Кстати, цена у нас хорошая. Если покажешь старание, проявишь себя в нужном направлении – будешь «и сыт, и пьян, и нос в табаке».

Смотри-ка, невольно подумалось мне, такой же, как я, любитель афоризмов нашелся. Сука!

– Расслабься. Садись, кури. – Опер, не вставая из-за стола, потянулся к сейфу, и на столе появились два тонких стакана и бутылка водки «Смирнофф». – Знаю, ты анашой балуешься, на вот, прими наркомовские. Лучше травки успокаивает. Кстати, ты в курсе, что 224-я статья – наркотики – до пятнашки тянет?..

Мент плеснул себе на донышко, а мне чуть не полстакана. Недолго думая, я намахнул пахучую жидкость, сел и закурил из своей болгарской пачки.