Браватта

Мерино задумался. Народная молва представляла одержимых чудовищами в два человеческих роста, с пастью, усеянной острыми зубами и дополнительной парой рук, на которых вместо пальцев были то ли когти, то ли клешни. В реальности, по рассказам дознавателей Серебряного приказа, внешне одержимые практически не отличались от людей. Но обладали чудовищной силой, выносливостью и полной нечувствительностью к боли. По слухам, в дружине графа-чернокнижника Нэшера служили около сотни таких бойцов.

— И как же сельский ведун стал таким сильным? — спросил он наконец.

Шпионка развела руками. Мол, хотите верьте, хотите — нет, но это все, что мне известно. У Мерино мелькнула мысль, что Бельк смог бы сделать женщину более откровенной, но он быстро отогнал ее. Виконтесса де Паола де Сильва была фигурой куда более значимой, чем наемник, недавно лишившийся пальцев на руке. И приходилось довольствоваться тем, что она посчитала нужным открыть.

— Даже намека не дадите? — все же попробовал трактирщик. — Как так вышло? Ваш Скорцио проглядел уровень мага? Или он вырос из-за каких-то неучтенных факторов?

Виконтесса сверкнула зубками, но назвать это улыбкой Мерино бы не смог. Ей очень не понравилось слово “ваш”, применительно к ее коллеге. Или противнику.

— Ну почему же! — с готовностью откликнулась она. Как показалось Праведнику, с насмешкой. — Предположить я могу все что угодно! Начиная с того, что перед нами изначально сильный колдун, чудом избежавший чисток Серебряного приказа, и заканчивая гримуаром “Слова Изначального Хаоса”, попавшего к нему в руки.

— Его не существует! — снисходительно усмехнулся Мерино. Он вырос при монастырской библиотеке и про разного рода апокрифы знал немало.

— Уверены? — шпионка вздернула бровь.

Праведник задумался на какое-то время и кивнул.

— Уверен. — твердо сказал он.

Отец Гаспарэ в свое время привел убедительные доказательства в мифическом происхождении этого мифа. А умнее человека Мерино не знал.

— Хорошо быть материалистом! — со странной интонацией произнесла виконтесса. То ли насмехаясь, то ли серьезно.

Еще некоторое время Мерино пытался дознаться от шпионки хоть каких-то подробностей, но безрезультатно. Либо она рассказала все что знала сама, что вряд ли; либо не спешила раскрывать карты перед бывшим дознавателем, предпочитая выгодно разыграть их при встрече с действующим кансильером коронного сыска. Наконец, видя, что солнце уже близится к крышам, Мерино попрощался с виконтессой. В очередной раз пообещал ей поговорить с да Гора. И, подталкивая инквизиторов, вышел на улицу.

— Ты ей веришь? — спросил Ипий, когда с улицы Прощенных вся их компания свернула на Кровельщиков и двинулась в сторону Старого города.

— Она ни в чем не солгала, если ты об этом. — ответил Праведник. — Но она много не сказала.

— Много не сказала? — буркнул инквизитор. — На мой взгляд, она сказала куда больше, чем я хотел услышать!

Мерино вопросительно взглянул на него и Папочка пояснил.

— Убийство. В том смысле, хоть и страшное дело мы расследовали, а все просто было. Есть убийца, его нужно найти и на этом все. А сейчас что выходит? Что это и не убийства вроде, а метод. Чтобы привести город в нужное настроение. И чтобы нужные люди среагировали на это так, как от них требуется! Шпионы эти все, разведки, имперские провинции, заговоры, колдуны! Драть, да у меня голова начинает кружиться, когда я пытаюсь в ней все это уложить!

Молодой инквизитор согласно закивал головой, поддерживая коллегу.

— И главное! — продолжил Ипий. Голос его звучал гневно. — Возьмем мы его, к примеру. Его допросят и потом казнят. Но при этом так получается, что мы не преступника изобличим и накажем его за зверства, а выполним за тех, кто его создал и к нам послал, всю грязную работу! Еще и при задержании, не дай Единый, кого потеряем! Вот это как?

Карелла на этой реплике напарника остановился, будто на стену налетел. Он явно впервые задумался над такой постановкой вопроса. И выдал, когда спутники обернулись к нему, пройдя шагов пять.

— Так, получается, все зря?

Мерино бы улыбнулся наивности следователей, кабы ему самому не было так же паршиво. Ипий, впервые столкнувшись с Игрой, сделал свои выводы, хоть и грубые, но поразительно точные. Паренька, когда он осознал в какое дерьмо они угодили с этим расследованием, и вовсе раздавило. Сам трактирщик, к сожалению, или к счастью, свою вакцину от таких заблуждений, получил очень давно.

Он подошел к Роберто, положил руку ему на плечо. Начал негромко говорить. То, что ему говорили когда-то его учителя. То, до чего он потом дошел сам. То, в чем до сих пор не был уверен. И произнося эти слова, убеждал не только инквизитора, но и себя. В очередной раз.

— А ты не думай об этом, парень. Гони эти мысли. Всегда гони. Ты правильное дело делаешь. Мир наш от тварей всяких чистишь. Это хорошее дело, не каждый таким похвастать может. А ты — можешь! Просто ты не всегда будешь побеждать и с этим придётся смириться.