Браво-брависсимо

Р о з а н о в. Таня, нам с тобой еще работать вместе. Зачем ты драматизируешь? Эх, Таня! Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали. Миллион лет прошло, пока моя душа выпущена была погулять на белый свет: и вдруг бы я ей сказал: ты, душенька, не забывайся и гуляй только по морали. Нет, я ей говорю: гуляй, душенька, гуляй, славненькая, гуляй, добренькая, гуляй как сама знаешь. А к вечеру пойдешь к Богу.

Щ е г л о в а. К вечеру жизни? Точно, я не узнаю тебя. Ты – это уже не ты. Что-то вроде этого я читала у Ницше.

Р о з а н о в. Ах, Таня, тогда я тебе иначе скажу. Добродетель так тускла, а порок так живописен, а страдание – такое наслаждение.

Щ е г л о в а. Что ты считаешь страданием?

Р о з а н о в. Когда я получаю незаслуженное.

Щ е г л о в а (осеняя Розанова крестным знаменем). Это в тебе тщеславие забродило. Порок не живописен, а противен и мерзок, Вася.

Р о з а н о в. Я должен это испытать, через это пройти.

Щ е г л о в а. Через что «это», Вася?

Р о з а н о в. Я должен испытать свою порочность, Таня. И поэтому тоже хочу пройти через унижение. Это сделает меня сильнее. Мне надоела бесконечная моя слабость.

Щ е г л о в а. Знаешь, как это в медицине называется?

Р о з а н о в. Знаю, Таня. Ну, мазохист я, наверное.

Щ е г л о в а (шутливо). Ну что, мне поработать над собой? Ладно, стану садисткой, так и быть.

Р о з а н о в. Неужели сможешь? Клевещешь на себя.

Щ е г л о в а (сдерживая слезы). А что мне остается?

Р о з а н о в. У тебя Миша в резерве.

Щ е г л о в а. Не ожидала от тебя. Ты, оказывается, можешь быть и циником. Не боишься окончательно меня разочаровать?

Р о з а н о в. Боюсь. Бог не простит мне этого.

Щ е г л о в а. Если у тебя на все предметы тысяча взглядов, то на Бога сколько?

Р о з а н о в. Ты вот поповна, дочь попа, а попов не любишь. Так и я. Люблю Бога в своем личном отношении к нему. А все, что о нем написано, не признаю и не люблю.

Щ е г л о в а. Ладно, ты свободен, и я не вправе осуждать тебя.

Розанов привлекает к себе Щеглову, но это с его стороны братское объятие.

Р о з а н о в. Будем, как брат и сестра.

Квартира Голдиных.

Михаил сидит за фортепиано, перебирает клавишами. Розанов расхаживает туда-сюда с папиросой. Он возбужден переменой в жизни.

М и х а и л. Я знал, что ты увлечешься ею. И я рад за тебя.

Р о з а н о в. А мне страшно. Ей нельзя верить. Мне кажется, она сама себе не верит. Она какая-то больная. Но я не могу отказаться. В какой-то момент я понял: если бы она предложила мне совершить покушение на императора, я бы не отшатнулся в ужасе, не бросился бы прочь. Я бы ее выслушал. Какой же у нее стиль!

М и х а и л. Что ты называешь стилем?

Р о з а н о в. Лицо, голос, жесты, позы во всех сочетаниях и в комплексе. Она завораживает. Она соглашается жить со мной “так”, но ты знаешь наш мальчишеский героизм, я потребовал венчания. Хотя вижу: её стиль – для гостиных, лекций, вообще для суеты; и никакой способности к семейной жизни. Хочу семью, освященную в церкви. Хочу детей. Она может родить красивых, умных детей. Но она против категорически. Хотя… я пока тоже против. Будут говорить, что я женился на деньгах. Она – дочь купца, а я – сирота почти нищенская.

М и х а и л. Тебя никогда точно не поймешь. Не понимаю, зачем тебе венчание при ее отношении к религии? Она ж безбожница. И она просто боится иметь детей. В ее возрасте умирают при родах.

Он играет что-то бравурное, как бы заглушая какую-то свою печаль.

Р о з а н о в. Не понимаю. И мне теперь не будет покоя, пока не пойму. Решительно не понимаю, как мог отказаться от нее Достоевский.

М и х а и л. А я не понимаю, что ее привлекло в Достоевском. Про таких, как он, в народе говорят – шибздик. Бороденка, бородавка на щеке. Папиросы не выпускает изо рта, прикуривает одну от другой. Так о нем говорят.

Р о з а н о в. Совсем как я. Частое курение – это нервное.

М и х а и л. А его падучая? Как можно полюбить эпилептика?

Р о з а н о в. Из жалости можно и эпилептика полюбить, если он – талант. А талант – это душа.

М и х а и л. Душа у Достоевского?! (саркастически усмехается) Согласен, русская женщина может влюбиться в талант. Еще как может! Она одна в этом мире и может. Но душа у него темная, Василий, преступная даже.

Р о з а н о в. У него только чувство преступности. Он хотел, но не мог. За него совершали его герои. Если я пойму, зачем ей был Достоевский, то станет ясно, зачем ей я. Что она нашла во мне? Как мне вести себя с ней?

М и х а и л. Василий, ты всерьез влюбляешься в эту старуху! Опомнись! Это невозможно.

Р о з а н о в. Поздно, у меня уже горячка. А ты лукавишь, брат. Сам-то какими глазами смотришь на нее.

М и х а и л. Ну, нравится она мне, не скрою. Историческая женщина. Любуюсь ею, как экспонатом.