Браво. Морская волшебница.

Как уже говорилось, основное сообщение между Раританским и Йоркским заливами проходило через Нарроус, пролив, разделяющий острова Статен и Лонг-Айленд. В устье пролива, над островом Статен, вздымается высокий утес, нависающий над водой подобно овеянному легендами мысу Мизено. С высоты утеса открывается широкий обзор не только на город и оба устья пролива, но и далеко за Санди-Хук, на океан.

Лес здесь был давно вырублен, и дуб, о котором уже говорилось, был единственным деревом на площади в десять или двенадцать акров. Возле этого дуба олдермен ван Беверут и условился встретиться с Франсуа. Туда он и направился, расставшись с камердинером, и туда же мы должны перенести свой рассказ. У подножия дерева стояла грубо сколоченная скамья, на которой и расположилась вся компания. Минутой позже к ним присоединился возбужденный Франсуа, немедленно поведавший все подробности встречи с незнакомцем.

— Чистая совесть, добрые друзья и благоприятный баланс могут согреть человека в январе даже в этом климате, — произнес олдермен, желая переменить тему разговора. — Зато упрямые негры, пыль и жара в перенаселенном городе и портящаяся пушнина могут хоть кого лишить хладнокровия. Видите белое пятнышко на той стороне залива, патрон? Это и есть «Сладкая прохлада», где с каждым вздохом в вас вливается эликсир жизни и где в любое время суток можно подвести в тиши итог своим мыслям.

— Кажется, только мы одни наслаждаемся видом с этого утеса, — произнесла Алида с задумчивостью, свидетельствующей о том, что она придает особый смысл своим словам.

— Да, мы здесь одни, племянница, — отозвался олдермен, потирая руки и втайне поздравляя себя с тем, что это действительно так. — Этого нельзя отрицать. К тому же у нас добрая компания, хотя это утверждение и не исходит от того, кто является основным капиталом нашего маленького общества. Скромность — богатство бедняка, но нам, занимающим видное положение в этом мире, позволительно говорить правду как о себе, так и о своем соседе, не так ли, патрон?

— В таком случае, уста олдермена ван Беверута произнесут лишь одни добрые слова, — раздался вдруг голос капитана Ладлоу, столь неожиданно появившегося из-за дерева, что бюргер так и остался сидеть с раскрытым ртом. — Позвольте мне предложить к вашим услугам свой корабль, господа. Это и явилось причиной моего внезапного вторжения в ваше общество, и, я надеюсь, вы простите меня.

— Право прощать принадлежит исключительно губернатору, представляющему здесь королеву, — сухо ответил олдермен. — Если ее величество не имеет для своего флота дел более важных, чем предоставлять свои корабли в распоряжение стариков и молодых барышень, значит, мы живем в счастливый век и торговля должна процветать.

— Если эти обязанности можно совместить, с тем большим основанием командир корабля может радоваться, что в нем нуждается столько людей. Вы направляетесь на Джерсийское плоскогорье, господин ван Беверут?

— Я направляюсь в весьма уединенное и лично мне принадлежащее поместье, называемое «Сладкая прохлада», капитан Корнелий ван Кюйлер Ладлоу!

Молодой человек прикусил губу, и его загорелое лицо вспыхнуло румянцем, хотя внешне он оставался спокойным.

— А я выхожу в море, — после паузы произнес он. — Ветер крепчает, и ваша периагва, которая, как я вижу, стоит у острова, едва ли сумеет преодолеть его. «Кокетка» поднимет якоря через двадцать минут. Отлив будет продолжаться два часа, к сожалению, это слишком мало, чтобы насладиться обществом таких приятных гостей. Надеюсь, что страх побудит красавицу Алиду согласиться с моим предложением, какие бы желания ни владели ею.

— Мои желания не расходятся с желаниями дядюшки, — поспешно возразила Алида. — Я очень плохой моряк, и поэтому благоразумие, если не малодушие, учит меня всецело полагаться на опыт старших.

— Я, конечно, моложе господина олдермена, — покраснел Ладлоу, — но, надеюсь, господин ван Беверут не сочтет нескромностью с моей стороны, если я скажу, что знаю ветры и течения не хуже его.

— Говорят, вы с большим искусством командуете крейсером флота ее величества, капитан Ладлоу, и это делает честь колонии, вскормившей такого отличного офицера. Но, если не ошибаюсь, ваш дед прибыл в нашу провинцию довольно поздно, уже после реставрации Карла Второго? [73]

— Мы не можем утверждать, что ведем свой род от первых поселенцев Объединенных провинций, но, каковы бы ни были политические симпатии моего деда, взгляды его потомков ни у кого не вызывали сомнений. Позвольте мне просить прелестную Алиду посчитаться с опасениями, которые, я уверен, она. испытывает, и убедить своего дядюшку, что «Кокетка» куда безопаснее периагвы.

— Говорят, на ваш корабль легче попасть, чем покинуть его, — рассмеялась Алида. — Судя по тому, что мы недавно наблюдали, ваша «Кокетка», как все кокетки на свете, любит одерживать победы. Разве можно в этих обстоятельствах чувствовать себя в безопасности?

— Это вражеские наветы! От Алиды де Барбери я ожидал иного ответа!