Браво. Морская волшебница.

Матросы ответили ему громким «ура» во всю силу своих легких, а Трисель, обращаясь к молодому, беззаботному гардемарину, которого даже в минуту опасности радовал дружный крик, заметил, что ему редко доводилось слышать лучший образец морского красноречия, чем та речь, которую минуту назад сказал капитан: это было сказано «крепко и по-джентльменски».

Глава XXX

А вы во мне нашли такою друга,

Который помышляет лишь о том.

Чем отплатить вам я а любовь.

Шекспир, «Конец — делу венец»

Судно, появившееся так некстати, когда на английском крейсере было мало людей, рыскало среди островов Карибского моря в поисках приключений, вроде того, какое ему теперь и подвернулось.

Оно называлось «Прекрасная Фонтанж», и его капитан, молодой человек двадцати двух лет, был уже хорошо известен в фешенебельных салонах Марэ и на Рю Бас де Рамнар как один из самых веселых и приятных завсегдатаев этих мест. Знатность и влияние в Версале помогли молодому кавалеру Дюмону де ла Рошфору стать капитаном, хотя ни по опыту, ни по своим заслугам он не мог на это претендовать. Врачи предписали его матери, близкой родственнице одной из придворных красавиц, морские купания, дабы предотвратить возможные последствия от укуса бешеной болонки.

Приехав на побережье, она стала каждый день писать Длинные письма о море своим друзьям, чье знакомство с этой стихией ограничивалось ежедневным созерцанием нескольких канав и прудов, кишащих карпами, да изредка — посещением полноводных плесов Сены, и, между прочим, поклялась посвятить своего младшего сына служению Нептуну. В надлежащее время, одержимая этими поэтическими бреднями, она добилась того, что юный кавалер был своевременно зачислен во флот, а вскоре, получая повышение за повышением вне очереди, стал капитаном корвета[205], о котором здесь идет речь, и был послан в Вест-Индию, дабы стяжать славу себе и своему отечеству.

Кавалер Дюмон де ла Рошфор был храбр, но храбрость эта не имела ничего общего с выдержкой и самообладанием моряка. Вообще-то это был живой, веселый, беззаботный, разбитной и жизнерадостный юноша. Был он горд, как и подобает благородному человеку, и из гордости, к несчастью для вверенного ему корвета, презирал ту бессмысленную, на первый взгляд, морскую выучку, которая теперь была так необходима капитану «Прекрасной Фонтанж». Он блестяще танцевал, с очаровательной любезностью принимал у себя в каюте гостей и стал причиной смерти одного отличного моряка; оступившись, этот матрос упал за борт, а капитан бросился спасать его, сам не умея плавать, и из-за этой горячности команда вынуждена была оставить матроса на произвол судьбы и спасать своего капитана. Он писал очень милые сонеты и имел некоторое понятие о новейшей философии, которая тогда еще только готовилась озарить мир; однако такелаж судна и условия математической задачи в равной мере были для него лабиринтом, из которого он никогда не мог выбраться.

К счастью для всего экипажа, на «Прекрасной. Фонтанж» был один офицер, уроженец Булони, достаточно, разбиравшийся в морском деле, чтобы вести судно заданным курсом и удерживать капитана от безрассудных выходок. Судно было хорошей конструкции, красивое, с легким, стройным такелажем и славилось своей быстроходностью. У него был один-единственный недостаток: подобно своему капитану, оно не имело достаточной солидности, чтобы противостоять превратностям и опасностям той бурной стихии, для которой было предназначено.