Браво. Морская волшебница.

История возникновения Нью-Йорка весьма колоритна и отражает атмосферу авантюризма, характерную для эпохи подъема буржуазии. В 1626 году за яркие ткани, бусы и другие безделушки на сумму приблизительно в двадцать четыре доллара у индейцев был куплен голландцами остров Манхаттан, на котором сейчас расположен Нью-Йорк. Голландцы основали на острове город Новый Амстердам — центр голландской колонии Новая Голландия. В 1664 году английский король Карл II пожаловал Новую Голландию своему брату, герцогу Йоркскому. То, что даримые земли принадлежат другому государству, не смущало щедрого дарителя. В том же году Новый Амстердам был отвоеван у голландцев и назван Нью-Йорком.

Время действия написанного в 1830 году романа Купера «Морская волшебница» обозначено автором точками. Видимо, Купер хотел избежать хронологических стеснений и стремился получить возможность свободно оперировать историческими событиями. В одном из писем он сообщал, что действие романа происходит в 1711 году. Даже для куперовских времен эта эпоха была далеким прошлым, туманным историческим преданием и тем более стала им для нас.

Если бы житель современного Нью-Йорка перенесся на два с половиной века назад, странная и необычная картина предстала бы его взгляду. Нью-Йорк того времени — небольшой, но оживленный городок с 5700 жителей. Это третий по величине город Северной Америки, уступающий Бостону с его 9 тысячами и Филадельфий с 6500 жителей. Почти все атлантическое побережье Северной Америки принадлежит Англии.

Следы недавнего голландского владычества видны в Нью-Йорке всюду. Везде слышится голландская речь, на каждом шагу встречаются степенные голландцы в суконных камзолах и голландки в длинных корсажах и пышных коротких юбках; дома с острыми шпилями и крутыми крышами построены из разноцветных кирпичей, как и в Гааге или в Амстердаме. Действие романа Купера происходит в те времена, когда голландцы составляли большинство городского населения.

От голландцев осталась в их бывших североамериканских владениях система патроната. Патроны были могущественными, всевластными владыками громадных земельных пространств. Вот как описывает один историк этих корольков: «Патроны окружали себя пышностью и внушали трепет окружающим. Подобно маленьким монархам, каждый из них имел свой флаг и герб; для обороны своих владений они создавали крепости, вооруженные пушками; гарнизоны этих крепостей составляли наемники. Колонисты были лишь покорными вассалами; они являлись непосредственными подданными патрона и обязаны были приносить ему присягу на верность и службу».

Куперовский патрон Киндерхука, чье поместье с его ста тысячами акров холмов и низин простирается от Гудзона до Массачусетса, — видный, но далёко не самый богатый представитель этой голландской феодальной знати. Одни ван Ренссёлеры обладали 700 тысячами акров, но и это не было самым крупным владением.

На улицах Нью-Йорка или в портовых тавернах, среди белых и черных, ведущих оживленные разговоры на четырнадцати языках, встречаются необыкновенные, красочные, живописные фигуры, одетые в куртки с золотыми шнурами, с золотыми цепями на шее, с кинжалами у пояса. Всюду они — центр всеобщего внимания. Народ с интересом прислушивается к их хвастливым рассказам о необыкновенных приключениях под всеми широтами, в далеких морях.

Это пираты и контрабандисты. В экономике Нью-Йорка они играют крупную роль. Считается, что девять десятых нью-йоркских купцов вовлечены в сделки с контрабандистами. Миндерт ван Беверут, долгие годы ведущий тайную ночную торговлю с Бороздящим Океаны — типичная для своего времени фигура. Контрабанда была одним из важнейших средств, к которым прибегала буржуазия американских колоний в борьбе с попытками англичан задушить колониальную торговлю и промышленность.

Спустя шестьдесят лет эта борьба привела к восстанию и завоеванию независимости.

Знаменательно, что первая подпись под текстом американской Декларации независимости принадлежит купцу — контрабандисту Джону Хэнкоку. Сетования Миндерта ван Беверута («Неужели мы рождены только для того, чтобы быть оружием их обогащения?! Дайте нам равные с ними законодательные права, дайте нам право самим устанавливать законы.., сама человеческая натура протестует против торговой монополии... Нелегко купцу поддерживать в своих подчиненных чувство уважения к законам, которые постоянно вызывают искушение нарушать их») повторили бы за ним все его соотечественники. Но английское правительство стремилось заморозить экономическое развитие колоний, оно хотело навсегда сохранить за колониями роль источника сырья и рынка сбыта для предприимчивой, хищной и не желавшей делиться своими прибылями английской буржуазии.

Один за другим шлет Лондон указы, налагающие стеснения на промышленность и торговлю американских колоний.