Бразилья

Внедорожник резко свернул, из-за чего Марселина чуть не свалилась на заднем сиденье. Взвизгнули тормоза. Господи, вот это ей по душе.

– Они передумали ехать в тоннель. Вместо этого направляются в сторону Ботанического сада.

Марселина взглянула на навигатор. Полицейские машины отмечены оранжевыми флажками, их аккуратный строй в районе Зона-Сул[6] ломался и перестраивался, когда угонщики отказались попасть в расставленную ловушку. «Вот для чего все это, – сказала себе Марселина. – Вот что делает телепередачу интересной». Она снова взяла рацию.

– Вы на передаче «Побег». Это новое реалити-шоу Четвертого канала, и вы его герои! Эй, вы станете звездами!

Парни переглянулись. В этой культуре ценится внимание. Легче легкого соблазнить тщеславного кариока[7]. Кариока – лучшие участники реалити-шоу на всей планете.

– Эта тачка ваша, стопроцентно, гарантированно и легально! Нужно только, чтобы в ближайшие полчаса вас не арестовала полиция, которую мы на вас навели. Хотите сыграть? – Это может подойти для слогана: «Побег: хотите сыграть?»

Губы парня в футболке «Найк» шевелились.

– Мне нужен звук! – закричала Марселина.

Жуан-Батиста нажал еще какую-то кнопку.

Байле-фанк[8] сотряс внедорожник.

– Я говорю: за эту кучу дерьма? – «Найк» перекрикивал ритм, под который принято трясти ягодицами.

Соза очередной раз резко развернулся, не щадя шин. Оранжевые флажки полицейских машин сбились в стаю, одно за другим отрезая направления к потенциальному побегу. Впервые Марселина поверила, что может снять на этом материале передачу. Она выключила двустороннюю связь.

– Куда мы едем?

– Может, в Росинью[9] или через лес Тижука[10] на Эстрада[11] Дона Касторина.

Внедорожник скользнул через очередной перекресток, от него шарахнулись мойщики машин с ведрами и скребками, а еще жонглеры, чьи мячики каскадом попадали к их ногам.

– Нет, все-таки Росинья.

– Есть что-нибудь годное? – спросила Марселина.

Жуан-Батиста покачал головой. Ей никогда не попадались разговорчивые звукооператоры, даже если это были женщины.

– Эй-эй-эй! Можешь сделать музыку чуть потише.

Звуки «байле» в исполнении диджея Фуракана достигли приемлемого уровня, и Жуан-Батиста поднял палец вверх.

– Как тебя зовут?

– Ага, так я тебе и сказал, когда еду в краденой тачке, а половина полиции Зона-Сул висит у меня на хвосте! Это ловушка.

– Ну надо же как-то к тебе обращаться, – умасливала его Марселина.

– Ладно, Четвертый канал, можешь называть меня Качок[12], а это Америка, – водитель махнул рукой в сторону соседа. – И О’Клону. – Парень с кустиком волос на груди приблизил губы к мини-камере, встроенной в подголовник водительского сиденья, как в классическом клипе на MTV.

– Это будет типа автобуса 174?[13] – спросил он.

– А ты хочешь закончить как парень в автобусе 174? – пробормотал Соза. – Если они попытаются прорваться в Росинью, то автобус 174 будет на их фоне детским утренником.

– И я стану звездой? – поинтересовался О’Клону, все еще целуя камеру.

– Ты будешь на обложке журнала «Контигу». У нас там свои люди. Можем устроить.

– А можно встретиться с Жизель Бундхен?

– Мы организуем тебе съемку с Жизель Бундхен, всем вам, вместе с машиной. Звезды «Побега» и их тачки.

– А мне нравится Ана Беатриз Баррош! – подал голос Америка.

– Слышите? Жизель Бундхен! – О’Клону просунул голову между сидений и прокричал на ухо Качку.

– Парень, не будет вам никакой Жизель Бундхен и Аны Беатриз Баррош, – сказал Качок. – Это ж телевизионщики, они наобещают золотые горы, лишь бы рейтинги были. Эй, Четвертый канал, а что случится, если нас поймают? Мы ж не просились к вам на шоу.

– Но машину-то вы угнали.

– Вы хотели, чтобы мы угнали эту тачку. Оставили дверь открытой и ключ в замке зажигания.

– Этика – дело хорошее, – сказал Жуан-Батиста, – но на реалити-шоу с ней проблемы.

Сирены звучали со всех сторон, приближались, синхронизировались. Полицейские машины пулей пролетели по обе стороны – порыв ветра, размытый звук и мерцающий свет. Марселина почувствовала, как сердце глухо колотится в груди, это был момент красоты, когда все срослось – все идеально, доведено до автоматизма, божественно. Соза переключился на верхнюю передачу, пролетая мимо закрытой стройки, где росла новая стена фавелы.

– И это не Росинья, – сообщил Соза, миновав цепочку железнодорожных цистерн. – А что там дальше? Может, Вила Каноас[14]. Ни хрена себе!

Марселина оторвалась от монитора, над которым она уже планировала монтаж своего шоу. Что-то странное прозвучало в голосе Созы.

– Ты пугаешь меня, парень.

– Они только что развернулись на сто восемьдесят градусов.

– И где они?

– Едут прямо на нас.

– Эй, Четвертый канал, – Качок широко улыбался в камеру на солнцезащитном козырьке. Он был очень хорош, с крупными белыми зубами. – Какая-то неувязочка в твоем формате. Понимаешь, мне нет резона рисковать своей свободой ради подержанного говенного «мерса». С другой стороны, ради чего-нибудь с ценником повыше…