Бразилья

– А кто тогда эта капоэйриста?

– Никогда ее не видела и не слышала о ней. Но одно знаю точно.

– Что?

– Она на нашей стороне.

«Ну хоть какая-то радость», – думает Эдсон, но тут какой-то порывистый звук заставляет его поднять голову, и в сердце снова заползает ужас. Но это не полицейские дроны осторожно продвигаются между ветвями. Эдсон широко улыбается: высоко над верхушками деревьев вращаются ветряные турбины.

* * *

– Оставайтесь сколько нужно.

– Ты не понимаешь.

– Понимаю. Оставайтесь сколько нужно.

Когда мистер Персик увидел Эдсона на экране с камеры безопасности, а за его спиной девушку, то понял, что теперь ничего не будет простым, как раньше. Под украшенным херувимами потолком в барочной гостиной Сестинью и девушка растянулись без чувств на огромном диване, невинно переплетаясь телами, как котята из одного помета. Сестинью… нет, теперь он не может так его называть. Молодая женщина на его диване – это беженка из другой части поливселенной. Стоит проглотить эту идею, и все остальное приложится. Разумеется, они попали в разборку между ритуальными убийцами тайного общества, действующего между измерениями, и загадочными спасителями. Разумеется, нужно предложить им убежище, хотя так он сразу попадет в игру.

Что-то выпало из кулака Эдсона. Мистер Персик поднимает предмет. Уродливая фигурка Эшу, ширпотреб. Перекрестки, пересечения, врата. Он улыбается, поставив статуэтку на подлокотник дивана: «Позаботься о нем хорошенько, маленький владыка». Девушка спит на спине, закинув руки назад, топик задрался. Мистер Персик нагибается, рассматривает татуировку. Жидкая протеин-полимерная схема. Безгранично податливая и изменчивая. Наверное, это самоорганизующиеся наноструктуры. Квазижизнь. Экстраординарная технология. Прямой нейронный интерфейс, нет необходимости в громоздких пластиковых айшэдах и смартматериях. Какой была история в ее части поливселенной, если породила аналогичное общество, но радикально другую технологию? Однако все миры сосуществуют одновременно. Есть вселенная для любого возможного квантового состояния в Большом взрыве: некоторые похожи на наши, вроде мира этой девушки, некоторые настолько иные, что там физически невозможна жизнь.

Эдсон проснулся, один глаз открыт, смотрит.

– Привет.

– Привет. Я приготовил завтрак.

1–2 октября 1732 года

– Какой замечательный проект и такой оригинальный. Да-да, я так и вижу применение этому приспособлению в моей работе. – Отец Диегу Гонсалвеш повернул рычаг Механизма Управления, наблюдая, как после щелчка цепочка карт подается в устройство, и ремни ходят вверх-вниз. – Упраздняется тяжелая работа, а просто механическая изменяется. Люди освобождаются от колеса.

– Или попадают в еще более изощренное рабство. – Через изящную резную деревянную решетку Квинн смотрел на реку. Личные покои отца Гонсалвеша расположены в задней части плавучей базилики, достаточно высоко, чтобы сюда доходило свежее дыхание реки. Но не сегодня – сегодня только удушающая жара и далекий рык грома. Квинн прижал голову к защитному экрану. – Кто-то должен-таки тащить на своем горбу это колесо, кто-то должен пробивать отверстия в перфокартах, а еще кто-то должен писать последовательность этих отверстий.

Квинн наблюдал, как маленький мальчик, присев в хвостовой части, направляет свое легкое, как листик, суденышко между большими каноэ из свиты отца Диегу. Младшая сестра мальчика, крошечное круглолицее создание, безвольно сидела в средней части лодчонки, прижав руку ко рту. Уже три дня Квинн наблюдал за тем, как мальчик плывет из черной воды Риу-Негру в белую Риу-Бранку, кормит малышку лепешками из маниоки, которые осторожно достает из свертков, сделанных из широких листьев. Снова тихое щелканье адской машины.

– Ох, это сама простота, отец Квинн: промышленный двигатель будет присоединен к шлюзу или даже ветряной мельнице. А самый первый двигатель, который вы построите, послужит моделью для всех последующих. Но ваше третье замечание поднимает любопытный философский вопрос: можно ли сконструировать двигатель, который пишет последовательность для другого, то есть логически для самого себя?

Гром гремел все ближе, словно бы его вызвал треск Механизма Управления. Вселенной правит ряд чисел, бегущих, словно перфокарты, через ткацкий станок Господа. Льюис хотел тайком уничтожить механизм, утопить в реке, но доставил его прямо в руки своего врага.