Бразилия

— Это ты, Изабель? — Он ощупал дрожащими пальцами ее полный рот и вертикальный фиолетовый бугорок посредине верхней губы. — Да, это ты. Это твои глаза.

Она почувствовала, как в темном пространстве ее черепа — этого театра духа — неимоверно кровавым рисовым пудингом накапливаются теплые слезы.

— Теперь ты будешь любить только мои глаза? Мои прежние холодные глаза? Пусть будет так, Тристан. Можешь не любить меня, просто пользуйся мной. Я буду твоей рабой. Ты уже бьешь меня. Ты уже слишком горд, слишком щепетилен и не хочешь поцеловать меня в губы. Когда у меня был твой цвет кожи, а у тебя — мой, я привела тебя, простого уличного сорванца, жалкого воришку, в квартиру своего дяди, где было больше дорогих вещей, чем тебе довелось увидеть за всю свою жизнь, ты озирался, глядя вокруг огромными, как тарелки, глазами и подарил мне кровь моей девственности, хотя это и причинило мне боль, ужасную боль. Я ведь ни разу не говорила тебе, как мне было больно в тот день. Ты был таким большим и грубым.

— Я не хотел быть грубым. У меня просто не хватало опыта.

Честный ответ заставил ее ответить столь же откровенно:

— Наверное, ты был груб настолько, насколько это было необходимо.

— Мы подарили себя друг другу, — сказал он. — Мы дали друг другу все, что у нас было. Где кольцо с надписью «ДАР»?

— Я отдала его шаману, чтобы ты стал белым и освободился от рабства. Такова была цена, запрошенная колдуном.

Даже зная, что она поступила самоотверженно, Изабель боялась говорить Тристану об этом. Словно не веря своим ушам, Тристан пробормотал:

— Ты отдала кольцо, которое было символом нашей верности друг другу?!

— Я его не отдала, а обменяла. На твою жизнь. Черная кожа сделала тебя рабом в становище, а еще раньше стала причиной ярости моих опекунов.

Тристан задумался и стал поглаживать светлую бороду.

— Это так, милая. Ты поступила благородно. — Он протянул руку и помог ей подняться с песка, на который, как из разбитой тыквы, вытекали мозги Жозе, привлекая сотни, нет, тысячи маленьких гудящих глазолизов, мух пиум, кровососов под названием боррашудос и песчаных мух полвора размером не больше крупицы пудры. Они отошли от жадного кусачего облака и уселись на обломках крыльца хижины Антониу.

— Позволь мне рассказать, что со мной произошло. Это очень странная история, — начал было Тристан, но уж слишком сильно была задета гордость Изабель.

— Ну давай. Ударь меня еще раз за то, что я отдала твое кольцо. Отруби мне руки, как этот отвратительный Жозе отрубил руки Ианопамоко, единственной моей подруги. Ты никогда не был мне другом, а только мужем. Мужчина не может стать другом женщины, настоящим другом. Она научила меня любви. А ты, ты научил меня, как быть рабыней. Избей меня, брось меня, я устала от тебя, Тристан. Наша любовь заставила нас слишком многое вынести.

Он улыбнулся уверенной улыбкой белого человека и даже немного посмеялся над ее словами.