Бразилия. Десять дней в Рио

— Это пасока из вяленого мяса, смешанного с мукой из маниоки, — объяснил Уильям, указывая на загадочные сэндвичи. — Индейское блюдо — то есть исконное кушанье здешних земель. Тарталетки тоже из маниоки, а начинка в них — пюре из тунца с маслинами или бакаляу с травами и оливками. Попробуйте, это очень вкусно!

— А что такое маниока? — осведомилась я. — Слово-то красивое и знакомое на слух, но вот только что оно значит? Вы уж меня простите, я в ботанике не сильна…

— Маниока или, как еще ее называют, кассава, — местное растение из семейства молочайных, — пояснил хозяин. — Из маниоки в Бразилии традиционно делают муку. А еще ее добавляют в качестве приправы в самые разные блюда — для придания остроты вкусу.

Пока мы причмокивали, наслаждаясь необычным вкусом, девушки поднесли еще два непонятных блюда.

— Пан-де-гуэйжо! — объявлял Уильям вновь прибывших, как дворецкий на балу. — Это хлеб с сыром и кассавой. Во втором блюде — кускус из кукурузной муки с сушеными креветками.

Все яства приносились в больших общих пиалах типа супниц, и каждый из нас сам накладывал в тарелку, сколько ему надо. Нам дали понять, что едой угощает англичанин, а вот напитки в его баре мы должны купить сами. Я решила сделать приятное английской натуре хозяина и попросила джин с тоником, лаймом и льдом.

Хозяин расцвел на глазах. Видимо, я угадала, что в нем все же теплится ностальгическая грусть по родине. Либо джин в его баре стоил совершенно неразумных денег. Кстати, доподлинно я это так и не узнала, потому что за мои «дринки» почему-то любезно расплатился Федерико. Я пыталась рассыпаться в благодарностях, но он только махнул рукой. Должно быть, в Неаполе так принято или итальянец просто хотел произвести на свою бразильскую подругу впечатление богатого человека.

— А вот и апофеоз нашего обеда — жакаре! — возвестил Уильям. — Это жаркое из аллигатора.

Мы захлопали в ладоши.

Крокодила несколько минут пожирали в полном молчании. Бедняга был вкусным. Хотя, не знай я, что это аллигатор, решила бы, что ем кролика в рыбном соусе.

Насытившись, мы вцепились в англичанина с расспросами: как ему живется в фавеле?

— Мне нравится, — ответил Уильям, — тут такой, я бы сказал, урбанистический декаданс. А я люблю все необычное. Только вот медобслуживания нет совсем, к врачам надо спускаться в город. Но это я могу себе позволить. А те, у кого нет денег, так и болеют прямо тут, пока не умрут. Здесь естественный отбор: у кого организм крепкий, тот выживает, остальные самоустраняются. Школа всего одна — учится только маленькая часть детей. Антисанитария полная. В сезон дождей вода полностью затапливает улицы. Однажды потоком ко мне в дом занесло анаконду!

— Боже, змею! — ахнула Лусиа.

— Так вот почему в здешних домах такие высокие пороги! — догадалась я.

— А вы не хотите пожить в фавеле? — вдруг спросил нас англичанин.

— Боюсь, что нет, — поспешно ответила Лусиа, а Эдмундо с Ча-ча-ча весело захохотали.

— А вы что, решили продать свой дом? — съехидничала я. — Надоело все-таки?

— Нет, я решил сдать полдома, — вполне серьезно ответил англичанин. — Фавелы в аренду — перспективное направление туризма, чтоб вы знали. Туристы из сытых Штатов и Европы готовы платить большие деньги, чтобы испытать на собственной шкуре, как живется в трущобах Рио. Ну а наша местная турфирма, — Уильям указал в сторону гида и водителя, — возьмется обеспечить безопасность и условия расчетов с местными «крестными отцами».

— Интересно! — одобрила я. — Идея богатая!

— А вам, как своей коллеге, — оживился бывший британский журналист, — я готов предложить эксклюзив — неделю жизни бок о бок с главной местной достопримечательностью. Не волнуйтесь, с такой красивой девушки я много денег не возьму, а экстрим, который запомнится вам на всю жизнь, гарантирую!

— Это с какой такой местной достопримечательностью бок о бок? — насторожилась я. — С борделем, что ли, или со складом кокаина?

— Нет, что вы! — расхохотался англичанин. — Я не такую достопримечательность имел в виду! Вы знаете, какова средняя продолжительность жизни в фавелах? Всего тридцать пять — сорок лет! Но при этом у нас в Росинье живет бабушка, которой сто четыре года. Ее зовут Марсия, она стояла у самых истоков фавел. Она видела, как трущобы зарождались и росли, строились кварталы, менялись соседи. Она пережила троих мужей. Одного из них убили в перестрелке, другой подавился оливковой косточкой, а от третьего она сама ушла, так как он спутался с наркоманами. Ну скажите, разве не стоит рядом с такой женщиной пожить недельку? А я сдаю одну из двух комнат в ее доме. Вы сможете прочувствовать все перипетии жизни в фавеле!

В фавеле мы все жить отказались, но взяли у Уильяма визитку — на случай, если кто-то из нас разбогатеет, взбесится с жиру и решит испытать на себе, каково быть отбросом общества. У гостеприимного англичанина мы засиделись почти дотемна, но когда сумерки стали неумолимо опускаться на Росинью, Эдмундо принялся нас подгонять:

— В темноте в фавеле опасно — независимо от договоренностей с крестным отцом! Поторопитесь!