Бразилия и бразильцы

— А какая самая крупная змея в Бразилии?

— Сукури, — последовал ответ. — В Европе ее знают как анаконду. Она достигает двенадцати метров в длину, но это не ядовитая змея, хотя встречаться с ней тоже не рекомендуется. Анаконда — это удав.

— Расскажите какой-нибудь интересный случай из истории Бутантана, — прошу я сеньора Жайро.

— В 1952 году один парнишка, решив покончить с собой, бросился в серпентарий. Он получил несколько сот укусов, но врачи Бутантана постарались, и он был спасен.

— А где сейчас находится этот парень? Можно его повидать?

— К сожалению, он погиб: после того, как его вылечили наши врачи, он бросился вниз головой с виадука. Человек, который хочет умереть, всегда найдет, как это сделать, — философски добавляет сеньор Жайро.

— А откуда вы получаете змей? Сколько платите за них охотникам?

— Змей, скорпионов и других ядовитых насекомых и пресмыкающихся присылают нам из всех штатов и доставляют нам бесплатно, — говорит сеньор Жайро. — Бразильская почтовая служба, все авиационные, автобусные и другие транспортные компании обязаны незамедлительно и бесплатно принять ящики, на которых написано «В Бутантан». Если, конечно, содержимое таких ящиков надежно упаковано. Так что, — улыбается он, — если вам когда-нибудь попадется «жарарака» или другая змея, то не поленитесь отправить ее нам.

Я заверяю сеньора Жайро, что в моем лице Бутантан отныне имеет одного из своих самых горячих поклонников и что первая же встреченная мной анаконда, то бишь сукури, будет немедленно препровождена сюда.

Мы пожимаем друг другу руки, хлопаем по плечам, прощаемся немного взволнованно, как прощаются друзья, которые не знают, доведется ли им встретиться еще раз. Если учесть, что в Бразилии ежегодно погибает от укусов змей около пяти тысяч человек, легко придти к выводу о том, что это предположение, увы, не может казаться совершенно не обоснованным…

Мы покидаем тихий Бутантан и возвращаемся в центр города, где жизнь по-прежнему бьет ключом. Впрочем, если осмотреться внимательнее, можно заметить людей, которые не суетятся и никуда не торопятся. Стоит равнодушный ко всему происходящему вокруг полицейский, считающий необходимым выходить из этого сонного состояния только в случае столкновения автомобилей. Застыл неподвижно на авениде Сан-Жоан старик с фанерной рекламой зонтиков фирмы Оливейро в руках, чуть дальше — второй, на его щите — полуобнаженная красотка приглашает прохожих в кинотеатр, где идут фильмы «только для взрослых». Привалившись к стене дома, сидит нищий с протянутой рукой, а рядом — другой, с протянутой коробкой спичек. И не поймешь, перед кем он, пряча унижение и стыд, гримируется этой коробкой: перед прохожими или перед самим собой.

Но ведь у каждого большого города есть свои красоты и свои недостатки, свои дети и свои пасынки. Именно так рассуждают паулисты — патриоты своего города — города, занимающего первое место в Латинской Америке по численности миллионеров и банкротств, по производству автомобилей и по размаху их краж, но количеству телевизионных станций и по числу телевизоров, остающихся каждый вечер выключенными. Города-космополита, приютившего под своими крышами граждан девяноста национальностей. Города-банкира, собравшего в своих сейфах половину богатств страны.

Глава пятая ГОРЬКИЙ КОФЕ

Кофе — благо или проклятие?

На тысячу с лишним километров протянулась одна из самых важных бразильских дорог, помеченная на картах номером 116. Она соединяет промышленное сердце страны Сан-Паулу с ее житницей — самым южным штатом Риу-Гранди-ду-Сул. Впрочем, чтобы добраться до степей Риу-Гранди по этой отличной автомагистрали, следует запастись терпением. Бесконечно долго тянутся задымленные сан-паульские пригороды. Этот город никак не хочет выпускать вас из своих границ, и лишь через несколько десятков километров глаз путешественника сможет наконец отдохнуть от унылого однообразия рекламных щитов, заводских корпусов и одноэтажных городских предместий. Автострада карабкается все выше и выше по отрогам Сьерры-ду-Мар, чтобы опуститься к уровню моря лишь в ста восьмидесяти километрах от города — в долине речки Рибейра. Потом снова приходится нажимать на акселератор: шоссе опять ползет вверх. На триста седьмом километре от Сан-Паулу остается позади граница этого штата. Теперь мы едем по территории штата Парана до самой его столицы — Куритибы.

В спорах насчет локомотива и пустых вагонов его обитатели стараются участия не принимать, понимая, что им трудно соперничать с паулистами и кариоками. Однако свое особое мнение о вкладе родного штата в национальную копилку они имеют. Дело в том, что Парана — основной производитель знаменитого, воспетого в стихах и прозе кофе, который вот уже много десятилетий служит символом Бразилии.